. В этой связи основное назначение уголовного судопроизводства заключается не столько в том, чтобы изобличить виновного, сколько в том, чтобы оградить невиновного от несправедливого обвинения, что соответствует отношению к уголовному процессу не как к средству борьбы, а как к средству защиты, как к правовому, а не политическому институту.
Не всеми процессуалистами изменение направленности (социальной направленности) уголовного судопроизводства встречено позитивно. В защищенных в последние годы диссертационных работах можно встретить высказывания о том, что уголовно-процессуальная доктрина приобрела искаженный смысл «в силу чрезмерной направленности правового потенциала УПК на защиту не потерпевшего от преступления, а обвиняемого (подсудимого) от воображаемого произвола властей», появилась пагубная «(увы, не для преступников)» тенденция преувеличения гуманистической миссии уголовного процесса>51. Другой автор указывает, что положенные в основу судебно-правовой реформы акценты либерально-демократического толка приводят к «деградации» уголовно-процессуальных институтов, нацеленных на быстроту судопроизводства. По его мнению, «действующие законодательные подсистемы, представляющие собой остов государственно-правовой политики борьбы с преступностью, страдают чрезмерной заформализованностью; они загромождены избыточными правовыми конструкциями, институтами, отдельными статьями», создающими дополнительные преграды органам уголовной юстиции на пути их следования к судебной истине>52.
Подобные рассуждения об упрощении уголовно-процессуальной формы в угоду задачам скорейшего раскрытия преступлений возвращают нас в то недалекое прошлое борьбы с «классовыми» врагами, когда ради достижения великих целей построения социалистического государства «скорый суд» (отождествляемый с «расправой»>53) не должен был терпеть никаких стеснений. В одной из совместных директив председателя ВЧК Ф. Э. Дзержинского и члена-докладчика Кассационного трибунала Н. В. Крыленко указывалось, что коренным отличием трибунала должна быть «необычайная быстрота, во-первых, и необычайная суровость, во-вторых, где подсудимый имеет минимум прав и где его интересы сознательно приносятся законом в жертву интересам целого»>54. По мнению А. Я. Вышинского, допущение адвокатов на предварительное следствие было «нецелесообразно и вредно», поскольку оно «могло бы создать значительные затруднения в работе следственных органов»