Глава 2
И был он чист и прекрасен
Открыть глаза заставил дождь. Капли катились по запрокинутому лицу и жутко нервировали. Да и прохладно как-то становилось. По всему телу весело барабанили водяные горошины, сообщая, что чего-то явно не хватает. Поняв, чего именно, я стремительно подорвался и сел, вытаращившись на белый свет. Так и есть – гол как сокол… Это какая же… э-э-э… посмела меня раздеть и оставить под дождем на лесной поляне? Что за хрен под маринадом?!
А ничего так полянка оказалась – даже в сером свете ненастья внушала гринписовский экстаз. Цветочки там всякие неприхотливые, елки-папоротники вокруг… Я сглотнул, уставившись на дикое непотребство. Потому что неподалеку от себя осознал наличие могучего дерева, действительно похожего на папоротник своими безразмерными лопухами. Под одним из таких перистых покрывал стояла себе спокойно то ли сосна, то ли ель – короче, нечто разлапистое и игольчатое. Весь лес вокруг представлял собой такую странную смесь джунглей и тайги. А за серыми тучами, из которых сыпал дождь, почему-то тускло угадывались целых три источника света.
Где-то за спиной, почти рядом, нечто раскатисто зарычало с ленивой хрипотцой всесильного гопника, узревшего на своей территории новую тушку. Я подорвался с мокрой травки, окончательно убедившись, что из одежды имею только кожу, в несколько скачков добежал до сосны и вскарабкался примерно до середины ствола, едва ли не наяву ощущая горячее дыхание неприятностей на нижнем полушарии мозга. И действительно – подо мной обиженно взрыкнуло это самое нечто, заставив вжаться в смолистый ствол дерева. Я опасливо посмотрел вниз и выматерился от всей славянской души. Мы с неведомой зверушкой разглядывали друг друга минут пять. Тварь оказалась внушительной, чем-то похожей на вытянутого кошака, покрытого чешуей и мутировавшего на лишнюю пару когтистых лап. А в холке зверюга была вполне с половину меня ростом. Черная броня зверя влажно мерцала под дождем, слегка отливая красным. Глаза-плошки кокетливо поморгали желтизной, расщепленной вертикальными зрачками, после чего зверь преспокойно улегся под сосной, демонстрируя ленивую самоуверенность аборигена со стажем. Мол, куда ты денешься с подводной лодки, жертва будущей дегустации. Такое отношение меня всерьез обидело. Ах, так? Ну держись, ходячий коврик!