«Протестует, что я ему не ответила, либо нервничает из-за парковки», – подумала про себя Фортуна.
* * *
– Почему все так заняты поиском смысла жизни? Целая жизнь уходит на то, чтобы найти смысл. Это же не клад.
– Не клад и не склад. Смысл жизни – это сокровище.
– Не ссорьтесь мальчики, – вступилась мудрая Ава в спор мужчин. – Смысл жизни не сокровище, его не надо искать, он сам вас найдет, если вы не будете обманывать себя.
– А что голос такой трагичный? – хихикнул Селфи. – Скажи лучше, что тебя беспокоит?
– Я все еще обманываю себя.
– Обманывать себя легче всего.
– Потому что с совестью договор подписан, – добавил Планшет.
– Ава, перестань людям парить мозг. Женский смысл жизни сводится к одному: встретить своего парня.
– Встретить своего – это большая удача.
* * *
– Трудно устоять перед настоящим обаянием, я же говорила, – радовалась своей маленькой победе Фортуна.
И действительно, – от дома, в котором жил я, прямо перед носом нашей машины, «Фольксваген», включив белые огни, начал сдавать задом. Опель занял его место. Павел заглушил мотор и тех троих, что плескались на волнах «Радио на троих».
– Приехали. Здесь я живу.
* * *
Весна напала неожиданно, сзади – сбила с ног. Я не сопротивлялась и полетела. Вместе с птицами в небе. Птицы собирали мед – они сошли с ума. Наконец-то тепло! Наконец-то весна! Душа поет, гормоны танцуют. Думала, только меня так накрыло, выглянула в окно – а там уже целый ансамбль песни и пляски таких, как я.
– Может, сегодня на башню заберемся?
– Далась она тебе, эта заноза в одном месте Парижа. Почему тебя туда так тянет?
– Мне надо купить рассады. Эйфелевы башни буду высаживать на свои Елисейские Поля.
Пьер не всегда понимал, что имела в виду Катя, и дело было не в ее безупречном французском, на который она потратила большую часть своего детства, а скорее в ее буйной фантазии, куда Пьеру не всегда удавалось проникнуть. В этом случае он соглашался: «Оui. Оui?» – или отделывался компактной, как зонтик, улыбкой, доставая и открывая ее по необходимости и без.
– Стоит только посетить Париж, как понимаешь, что своей башней Эйфель имел и будет иметь воображение каждого.
– Оui, – снова согласился Пьер.
– Что, «оui»? Эйфель – половой гигант. Он поимел своей железной штукой весь мир.
– Здесь я бы с тобой поспорил.
– Прямо здесь?