– Сар, – с упреком обратилась к нему мама, – зачем ты настраиваешь Лира против меня? Это же все равно не сработает.
Демон как-то устало улыбнулся:
– Нет, Лари, я не настраиваю его против тебя. Я лишь хочу, чтобы он правильно понимал ситуацию. Знал мнение обеих сторон. Уверен, ему с детства внушали, какой у него подлый отец. Я хочу, чтобы он создал свое мнение обо мне.
– Никто ничего мне с детства не внушал! – Мне надоело уже, что обо мне говорят в третьем лице в моем присутствии. – Я вообще о Вашем существовании узнал только в шестнадцать лет, когда меня кто-то назвал демоном.
– Лир, обращайся ко мне на «ты»: мы теперь одна семья. Завтра же велю оформить все документы. – Отец разговаривал со мной очень мягко и спокойно.
От властного и самоуверенного демона не осталось и следа. Передо мной сидел добрый и домашний отец семейства, и от его слов веяло только любовью и заботой.
– Сейчас я велю приготовить тебе комнаты. Лари, – он повернулся к маме, – ты будешь жить в своей спальне.
– Она ведь рядом с твоей! – возмутилась мама.
– Да, и именно там твое место, – Сарден и с ней говорил очень мягко и спокойно. – А сейчас я велю подать обед: я изрядно проголодался.
Демон позвонил в колокольчик, и в кабинет тотчас вошел слуга. Получив распоряжение о наших комнатах, он проводил в них сначала меня, а затем и маму. Мои комнаты располагались на третьем этаже, как и мамины, но в другом крыле. Оставшись один, я огляделся.
Большая светлая гостиная с украшенным резьбой по камню камином соединялась со спальней, большую часть которой занимала металлическая кровать с витыми спинками. Все было выполнено в сине-серых тонах, что приятно меня удивило после мрачной красно-черной гаммы остальных помещений, которые я видел. Остальная обстановка в комнатах была обычной, так что я даже особо ее и не разглядывал: еще будет время.
Из спальни небольшая дверь вела в просторную ванную комнату, отделанную светло-серым мрамором с черными прожилками. Уютно, однако. Мне нравится…
За обедом мама сидела абсолютно молча и больше ковыряла вилкой в тарелке, чем ела. Боюсь даже представить, что она сейчас чувствовала, ведь дома остались мои папы и братья с сестрами. Она очень всех нас любила и всегда переживала, когда приходилось расставаться. А сейчас ее вообще практически насильно оторвали от родного очага и семьи. Я не понимаю, зачем лорд Сарден это делает, кажется, он просто хочет ей досадить за все прошлое. Но, несмотря на мамину печаль, из-за которой и я расстраивался, мне здесь было все ново и любопытно, и возвращаться домой пока не хотелось.