– Тим, мне не по себе. И не только потому что ты открылся для меня в новом свете…
– Ты намекаешь, что бра лучше погасить? Мне темнота тоже кажется более волнующей…
– Тим!
– М-м?
– Со мной непросто. Я чувствую, когда врут.
– Тоже мне Америку открыла. Лучше бы сообщила что-нибудь новое. О своих сиюминутных ощущениях, например… Можешь описать их? Лично я сейчас ассоциирую себя с огромным всемогущим китом в безбрежном, неспокойном и в то же время величественном океане…
– О не-ет. Опять.
– Что?
– Ничего… понимаешь, мне нельзя ни с кем быть. Я не верю людям… я их даже немного презираю.
– Меня не презираешь? – осведомился Тим, вроде бы наконец-то настроившись на мою волну.
То, как он ускользал до этого, вызывало во мне чуть ли не панику. Как будто он был моим соперником в бою без правил, исчезнувшим из обзора, так что в любой момент можно было ожидать удара. В спину или в упор – неважно, я была слишком растеряна, чтобы выдержать, а тем более отразить любой из них. Пришлось успокаивать себя на выдохе после глубокого, продолжительного вдоха: «Это ведь Тим, вы не враги, вы лучшие друзья, и он тебя обязательно поймет. Вот, уже перестал менять тему».
– Тебя – разумеется, не презираю.
– Я часто тебе врал?
– Почти никогда.
– И что должно измениться? – Простые, четкие, логичные вопросы, на которые у меня не было ответов.
– Мы все испортим, – промямлила я.
– Слышал это же от твоей мамы, – развеселился Тим и крепко прижал меня к груди. – Не знал, что ты такая примерная дочь.
– То, что я не живу с мамой, не значит, что я ее не уважаю, – внезапно распалилась я. – Дом я покинула не из-за нее, а из-за отчима, то есть моей… способности, и я не хочу, чтобы когда-нибудь меня так же… тошнило от тебя!
– О, неужто я так ужасен? А мне-то показалось, что тебе по душе… – Тим улыбнулся, но мое лицо оставалось каменным, и он сдался. – Ну хорошо, хочешь серьезно – давай. У тебя мало опыта, ты наверняка вспоминаешь неудачные романы знакомых – с интригами и изменами, – и тебе кажется, что дружба очищала нас от этой грязи, а как только я делаю вот так, – он стремительно поцеловал меня в губы, – вся она тут же грозит к нам прилепиться? Нет. И вообще, отношения – это не чужеродная субстанция, с которой неясно как обращаться, чтобы не взорвалась. Это… просто ты и я. Как раньше. Только лучше. Поняла?