– Тебя жизнь ломала? – спросила напрямик Светлана. – Можешь не отвечать. Я кое-что знаю. Ведь ты дружил с Окуневой. Я ее всегда не любила: ханжа она. Но тут пошла на унижение, чтобы о тебе узнать. Она, баба, все это прекрасно поняла. С каким-то упоением рассказывала о твоих мытарствах. Хотя я знаю: она тоже переживала. На Север, в отпуск, она приехала из-за тебя. Номер одноместный в гостинице сняла… Ты думаешь, ей Север был нужен? – Светлана, видимо, уже плохо владела собой. – Она и за Семена-то вышла замуж назло тебе. Ты помнишь Семена? Совсем спился. Вызывала его в обком. Ну, что за друзья у тебя были?
– Он талантлив. Помнишь, какой очерк написал об Ирише Самоховой?
– Вот как… И ты туда же? Вы все, чокнутые, любили ее. Она крутила вами, как хотела. Конечно, чемпионка мира. Летчица…
– Свет, ты не о том говоришь.
– О том. Я же видела, все знаю. Ты ездил к ней на Волгу. Ты был у нее! А потом, когда ты уехал, с ней Семен был. Он со многими, черт, пьяница, жил. А ты не знал…
– Знал. Так уж вышло. Он ее очень любил.
– Ты и уехал-то, скорее, сбежал, отсюда поэтому.
– Может быть,… Но Семен ее любил. Он потом, через год, прислал мне неожиданное письмо. Это уже после того, как она разбилась. Плакал. Просил устроить его на Севере. А я не ответил ему.
– Ты правильно поступил. Он – подонок. Быстро к Окуневой переметнулся. Ребенок у них теперь незаконнорожденный…
– Господи, Боже мой, откуда ты все знаешь?
– Да уж так получилось. Все это с тобой связано. А когда он не удержал Окуневу от поездки к тебе, то обозлился. Это он распек райком за дружинников. Гадко так: привел слова растерявшегося Геннадия. И статью, первую, назвал «Беспризорный оперативный». А вскоре и вторую напечатал: «Конец беспризорного оперативного».
– Я знаю. Теперь узнал. Татьяна мне показала вчера эти вырезки из газеты.
– Это он тебе мстил. Рад был, что твоего друга приложил.
– Глупости. Он и не знал, наверное, о Генаше.
– Ну, ты словно блаженный. А я думала, что ты приедешь, разберешься. Постоишь за честь друга. Ведь ты из большой газеты. Разве ты не понял, что задумали сделать с добрым именем Геннадия?
– А может, ты тоже честь мундира защищаешь, комсомольского только?
– Да?! – Светлана задохнулась. – Ну, знаешь ли? Мы поссоримся сейчас… Моя вина в одном: отпустила его в милицию. Кому это было нужно? Ему? Нет! Мне? Тоже нет. А в итоге? Я его сорвала с настоящей работы. Ты знаешь, каким он был специалистом по краскам! Он мог по запаху определить, на какой фабрике выпускали ткань.