Всегда встречаю Её на «нижнем».
Всегда в плацкартном. И у окна.
С корзинкой чуть недоспелой вишни.
На кромке белого полотна.
Она сидит, в отражении встречи
Лесов движенья. И мой анфас.
А я влюбляюсь, как любят дети.
В глубины синих – Байкальских глаз,
В Её растрепанность, расторопность.
В Её душевную широту,
В Её простую, людскую гордость.
В Её способность. – В одном ряду
Стоять с другими за дело правды.
Люблю Её за тяжелый труд.
В мозолях руки люблю. И нравы,
Которых годы не перетрут.
Люблю Её поговорки, песни.
Люблю богатый Её язык.
На шее, бледно-молочной, крестик.
И не забытый с веками стих —
У Лукоморья, письма Татьяны,
Героя наших и тех времён…
Люблю, люблю, все Её изъяны,
И верность блеску родных знамён,
Босые ноги и, словно колос,
Златую тугость Её косы,
Добро и щедрость, и звонкий голос.
И капли колкой ночной росы
Слезами – звёздами, на ресницах.
Зависших между тех двух небес,
В которых вижу Я наши лица….
И бесконечный, бегущий лес.
И Я, как будто нельзя иначе,
Как странник к дому, бреду к окну,
И улыбаюсь, дрожу и плачу,
И тоже падаю в глубину…
И Незнакомка, с нежданной силой,