- Много
чего. Вплоть до диагностической лапароскопии. Потому что причин
миллион. От всякой нервной фигни до опухолей, которые сдавливают
сосуды.
- Врачам
сейчас премии дают за первичную диагностику рака, - внезапно подала
голос соседка, - вот они и стараются.
Хоть я и
знала, что это не рак, но все равно стало как-то не по себе. Тем
более, одно другому не мешает.
Взяв с
меня клятвенное обещание доесть пюре и допить бульон, мама
засобиралась домой.
- Завтра
утром приду, - пообещала она. – Веди себя хорошо, в туалет
аккуратно, если что – зови медсестру. Все, будь умничкой. И не
волнуйся, все будет хорошо.
Легко
сказать, не волнуйся! Мало было проблем, так еще и набегут врачи,
начнут огонек мой изучать и лечить. Интересно, а что, если возьмут
и вылечат? Залезут, допустим, эндоскопом внутрь – и все, дар
исчезнет.
Остаток
воскресенья прошел сонно. Уснуть по-настоящему так и не удалось,
читать не могла – болели глаза и голова. Оставалось только лежать и
думать в полудреме о… нет, о проблемах я думать себе запретила. Ну
точно не сегодня, будет еще время. Поэтому думала о Денисе.
Вспоминала, как он гладил мои пальцы и ладонь, так нежно и
осторожно. Правда, это было опасно, потому что в голову сразу лезли
совсем другие мысли, мягко скажем, нескромные. От этого начинало
частить сердце, не хватало воздуха, и перед глазами скакали черные
мушки.
Вечером,
когда меня уже накормили таблетками и обкололи уколами, прилетело
сообщение в Воцап:
«Привет,
как ты?»
«Норм, -
ответила я, добавив свой любимый эмодзи привидение. –
Дремлю».
«Не буду
мешать. Спокойной ночи. До завтра».
Прижав
огонек через рубашку и повязку, я мысленно пожелала ему спокойной
ночи в ответ и заснула.
Утро
показало, что за двадцать лет, с тех пор как я последний раз лежала
в больнице с забытой детской хворью, мало что изменилось. Точно так
же ни свет ни заря в палату влетела медсестра с градусником,
правда, уже электронным. В желудке заскулило, и я с ужасом
вспомнила, что благополучно забыла и о пюре, и о бульоне. Есть
простоявшее в тепле сутки не рискнула, поэтому, чтобы не получить
от мамы нагоняй, по стеночке доползла до туалета и спустила в
унитаз.
- А когда
завтрак? – спросила жалобно у соседки.
- В
девять. Вы лежачая, привезут.
Часы
показывали начало восьмого, и уже не спалось. Не меньше, чем
завтрака, я ждала, когда придет Денис, рабочий день которого
начинался тоже в девять. Время тянулось, как резиновое. Такими же
бесконечными, словно застывшими, в детстве казались летние пятницы.
Мы с бабушкой жили на даче, и я всю неделю ждала, когда мама
приедет из города. Ну, может, еще тридцать первое
декабря.