Неудивительно, что между врачами того и другого лагеря давным-давно сформировалась устойчивая глухая неприязнь. Понять можно и тех, и других. С чего бы, например, радоваться врачу того же приемного отделения, разбуженному в три часа ночи, бригаде «Скорой помощи», привезшей очередного больного, которого нужно, подавляя зевоту и раздражение, обследовать, оказывать помощь, направлять в отделение и заниматься скучной писаниной оформления истории болезни. Особенно, когда это случается не единожды, а несколько раз кряду за ночь. Да и врачу «Скорой помощи» радости мало, примерно в такое же время, метаться между больницами, туда-сюда перетаскивая в любую погоду стонущего больного, дабы исключить разнообразные осложнения течения различных заболеваний, заподозренных врачами приемных отделений. Молчу уж о том, каково при всем этом самому больному…
Слава Богу, в подобных баталиях Михайловна поднаторела достаточно, чтобы искать помощь со стороны. Я выхожу из кабинета, направляясь к выходу. Там меня один обиженный ждет.
Охранник, завидев меня, стал демонстративно поигрывать бицепсами под формой и мотать шеей туда-сюда. Для такого быка я довольно чахлым казался в роли матадора.
Подхожу.
– Ну, служивый? На что жалуемся? Погоны жмут?
– Интересно, – с деланной задумчивостью оглядывает меня охранник, – если я тебе сейчас в рыло заеду, что мне будет?
– Если я окажусь быстрее, – радостно отвечаю я, – то сломанная челюсть, пара отсутствующих зубов и отбитые яйца. Если ты окажешься – то мгновенный вылет с этой работы и оплата мне времени нетрудоспособности, плюс моральный ущерб. А так как я очень чувствителен по природе своей, ущерб может оказаться таким, что ты и за двадцать лет не расплатишься.
– Че, думаешь, напугал, да? Че, думаешь не вломлю тебе?
– Думаю, что не вломишь. Ты на свою рожу в зеркало посмотри – если поместиться, конечно. Бычишься передо мной, а сам весь трясешься. А почему трясешься? А потому что работенка у тебя непыльная – стоять тут весь день, двери открывать-закрывать, бомжей выгонять, водку жрать после десяти и медсестер за задницы хватать. И платят, небось, побольше, чем всей нашей бригаде вместе взятой. А окажешься на улице – кому ты нужен будешь со своими двумя классами образования?
– Слышь, ты че цепляешься? – начинает нервничать секюрити. Зацепили мои слова про вылет с работы, надо полагать. – Тебе че надо вообще?