Доходя до изнеможения, они с Эдиком пили четвертьвековой армянский коньяк, сотни три бутылок которого хранилось в подвале хозяйской дачи. Этот арсенал был поистине царским подарком генерального директора «Арарата» за некоторые услуги мадам Ницковой, небезуспешно способствовавшей продвижению солнечного напитка на российский рынок. Закусывали бутербродами с нежной семгой, устрицами, копченой олениной, лобстерами, королевскими маслинами и всем тем, что щедрый Господь Бог послал им на закуску. А он послал им, что называется, слава Богу.
– Эдик, давай отдохнем. Ты же меня замотал, ну куда торопишься, у нас с тобой впереди два дня сплошного расслабона, – притворно капризничала Катенька. А сама легко, словно невзначай, прикасалась к своему недавнему избраннику, испытывая нарастающие приступы с трудом сдерживаемого желания.
Под покровом поздних июльских сумерек парилка с застольем и последующим «расслабоном» затянулась далеко за полночь. Проверив запоры и затушив угли, на которых еще недавно жарились шашлыки, Екатерина Борисовна поднялась наверх, к своему кавалеру.
«Хороша получилась дачка!» – умиротворенно думала она, поднимаясь по лестнице, сделанной в колониальном стиле из какого-то темного дерева, в спальню на третий этаж. – «Надо бы о лифте все-таки подумать, правильно мне архитектор тогда сказал, что я к этому еще вернусь», – утомленная бурной ночью, подумала она, открывая дверь в спальню.
Раздевшись, легкой тенью в прозрачной рубашке, купленной в Париже на шаловливом фестивале нижнего белья, она поднялась наверх, в спальню под крышей. Уставший Эдик уже отключился, но от вида его накачанного тела у Екатерины вновь возник острый пароксизм страсти. Выпив таблетку противозачаточного «Марвелона», она выключила свет и скользнула под прохладную простыню, жарко прижавшись всем телом к проснувшемуся Эдуарду.
Когда Виталий Костров, ослабев от сильного кровотечения, потерял сознание, преферансисты сообразили, что тут дело не шуточное. Вадим Абдраж, администратор «Арбата», опрокинув легкое плетеное кресло, рванулся к телефону.
– Скорая, скорая! – кричал он, – срочно выезжайте в Добрятино! Дачный поселок «Арбата», тут тяжело ранили человека. Да, москвич, Костров его фамилия. И побыстрее, он истекает кровью…
– Там такое, – скороговоркой добавил вбежавший массажист Гусев, – там такое, не передать! Саму Ницкову порешили. И Изольду заодно. Обе мертвые, вокруг все в крови…