– Не надо звонить! Бог с ними, с этими знаменитостями и их грязными тайнами. У меня получился отличный репортаж. Можно я сегодня вечером пущу его в новостях?
– Да, конечно, – соглашаюсь я. – Спасибо огромное. И приходите в «Нефертити». Я вам обязательно сделаю отличный массаж, если, конечно, меня не выгонят к тому времени.
Мы смеемся: я сквозь слезы, а Катя просто от чистого сердца.
Я сажусь в машину. Полицейский-усач предлагает подбросить нас к дому. Он сообщает о находке в детский сад и в участок и отменяет все развернутые розыскные мероприятия.
Я расспрашиваю дочь.
– Скажи мне, пожалуйста, почему ты обманула бабушку и убежала из садика?
– Я к тебе хотела.
– Милаша, но такие вещи делать нельзя!
– Я больше не буду! Мне было страшно, – начинает плакать дочь, и я оставляю расспросы до более спокойного момента. Всем надо прийти в себя.
У подъезда прощаюсь с полицейскими. Уже вечер. Мы все устали от переживаний и хотим отдохнуть, поэтому решаем заполнить протокол завтра.
Мы с Милашей идем домой. Я звоню в дверь. В груди ворочается чувство вины перед мамой, которая осталась в этой беде наедине с собой. Но на звонок никто не отвечает.
– Странно, – бормочу я, доставая из кармана ключи.
Я распахиваю дверь: на полу в прихожей лежит мама…
7. Глава 6
Я падаю на колени, трогаю щеку – теплая. Жива! Кровь отхлынула от лица от облегчения.
– Мамочка, что с тобой? – пытаюсь ее поднять, но голова запрокидывается назад.
– Бабуля, я боюсь! – плачет Милаша.
Быстрый взгляд назад: дочка испуганно жмется к дверям, по ее пухлым щекам катятся слезы.
– Милаша, дай мне телефон! – приказываю я и поворачиваюсь к маме: – Мама, пожалуйста, приди в себя!
Я легонько хлопаю ее по щекам. Если это простой обморок, мама очнется. Но все безрезультатно. В панике бросаюсь к аптечке, вываливаю содержимое на пол – нашатырного спирта нет.
– Ба-бу-ля, – воет сзади дочка.
– Телефон! Дай мне телефон!
Милаша наконец лезет в мою сумку и протягивает мобильник. Я звоню в скорую, отвечаю на вопросы, называю адрес.
Тут раздается сигнал мультиварки. Кидаюсь в кухню: в чаше – кашка для дочки. Даже в таком состоянии мама подумала о внучке. От осознания своей вины и беспомощности становится совсем невыносимо. Хочется выть и кричать, но рядом ребенок.
Я глубоко вдыхаю, чтобы остановить приступ истерики и еще больше не напугать дочь, и сажусь на пол. Милаша падает рядом со мной. Она дрожит. Я слышу, как стучат ее зубы.