Они боялись. Я слишком долго была в опале у отца из-за
подозрения в незаконнорожденности, и любое обращенное ко мне
ласковое слово могло стать причиной наказания как для меня, так и
для слуг.
Да и смысл жалеть именно сейчас? От меня давно хотели
избавиться, чтобы убрать с глаз напоминание о своих ошибках.
Разумеется, выдав замуж за достойного человека. Достойный – это
значит богатый. Наш род был древним и уважаемым, но не настолько
обеспеченным, чтобы обладать настоящей властью. Мое замужество за
Ирретом, принадлежавшим к богатейшему и влиятельнейшему роду в
наших краях, должно было решить эту проблему. И может быть, я бы
отнеслась к этому легче, если бы не Джейс.
Когда я вспомнила о нем, с трудом успокоившиеся слезы потекли
вновь.
Впервые ответив на письмо, посланное вихрастым кареглазым
юношей, с которым мы познакомились на свадьбе моей средней сестры,
я не думала, что это может так закончиться, что я настолько
привыкну к Джейсу и мыслям о нем. Целых полтора года он был моим
единственным лучом света. Его письма полнились пониманием и
заботой, он сочинял для меня веселые истории и находил способ
передать со слугами милые безделушки, когда не мог появиться сам.
Изредка нам удавалось встретиться, еще реже – без надзора
родителей. Каждый раз я видела на губах Джейса теплую улыбку, а в
глазах – любовь. Не помню, чтобы мы с ним хоть раз поссорились за
все это время.
И вот все мечты о счастье разрушены…
Теперь не будет вообще ничего. Ни учебы, ни жизни. Даже если я
переживу день свадьбы с Ирретом, мое существование продлится
недолго. Так что меня продали на убой ради денег и власти. Судьба
нередкая для девушек из благородных семей, но оттого не менее
печальная.
Слезы жгли глаза и падали на подушку, которая становилась все
сырее и сырее. Я убрала ее и перекатилась на другой бок, чуть не
уткнувшись в стену. Перед глазами оказались пять точек – пять
отметин от огня.
Первый раз я их поставила нечаянно, еще в детстве, когда плакала
и одновременно злилась на несправедливое наказание. Провинилась
сестра, а получила я. Эти точки от прижатых к стене пальцев стали
одним из самых ранних проявлений моего дара. Потом их закрашивали,
а я ставила их снова, когда расстраивалась в следующий раз.
Это было едва ли не единственное, что я умела в обращении с
огнем. Зачем учить магии девушку, чья судьба – выйти замуж,
ублажать супруга и воспитывать детей? А огневиков, у которых я
могла бы набраться опыта, вокруг не было. Земляная магия отца и
одной из сестер оставалась мне недоступна. Мне оставалось только
завидовать тому, как весело они соревнуются друг с другом,
прикосновением раскалывая валуны или заставляя землю вздыматься под
ногами. Так все и заканчивалось тем, что я всего лишь плакала.