– Спасибо, Карим! Не забыл про концерт, о котором мы с тобой говорили?
– Даже не знаю, приятель… Его здесь сложно организовать.
Саша склонил голову набок и придал своему лицу выражение неподдельного отчаяния:
– Да ладно! Ты же не хочешь, чтобы я выступал в Делявилле!
Карим залился заразительным смехом и повернулся к Дории:
– Только посмотри на него! Ему палец в рот не клади! Он даже с фонарным столбом готов заигрывать, чтобы добиться того, что ему надо! А вы что, на аперитив пришли?
– Нет. Вообще-то я теперь в этом доме живу, – сказала Дория и улыбнулась.
Оба вытаращились на нее круглыми от удивления глазами.
– Я дочь Макса, – пояснила Дория.
– Макс? Он мужик что надо! – кивнул Карим.
Девушка за стойкой, которая ни слова не упустила из их разговора, закончила вытирать очередной бокал, и вставила словечко:
– Макс офигенный.
О да, все, кто встречал Макса хоть раз в жизни, пели ему дифирамбы. Дочь этого славного отца расправила плечи, охваченная огромной любовью и гордостью, и улыбнулась:
– Меня зовут Дория.
Саша поднял свою кружку:
– Добро пожаловать на Большие бульвары, Дория-путешественница!.. Не смущайся, это я так шучу.
Меня зовут Саша. Вот этот качок за стойкой Карим, а та красотка, которая вытирает стаканы, его подруга Соня.
Дория хотела расспросить его о концерте, который он собрался устроить, как вдруг неожиданно перед стойкой возникла Мануэла со сжатыми челюстями и дрожащими ноздрями. Ее коммерческую улыбку сменил нескрываемо злобный оскал. Она встала перед Каримом и обвела публику язвительным взглядом. Дория почувствовала, что этот взгляд обжег ей лицо, словно лазерный луч.
– Это уже восьмая! – проскрежетала Мануэла.
Карим повернулся к ней:
– Восьмая?
– Да, восьмая девушка, которая собиралась сегодня вечером сделать у меня покупку и которую я нахожу здесь, за кружкой твоего дрянного пива. Это называется кража клиентов.
Дории захотелось спрятаться под стол. Хозяин бара расставил ноги и выпятил грудь:
– Я ничего не крал, эти девушки свободные люди. Если им больше нравится у меня, чем у тебя, я тут ничего не могу поделать. Разве что добавить, что я их понимаю.
– Еще как можешь! Без твоих махинаций тут не обошлось, господин хороший. Отныне я запрещаю тебе выпускать клиентов в мой двор, когда я организую аперитив. Это вопрос уважения, вежливости и добрососедства.