Мало кто задумывается еще об одной особенности этого периода. Руководству новой России с самого начала не хватало чувства исторической правоты. Из-за того, что оно само вышло из советской номенклатуры, ему было слабо заявить: «Мы совершили великую революцию!» Для Ельцина главным было убрать коммунистов из власти и не дать им туда вернуться, остальное должно было устроиться и обрести смысл само собой. По словам Егора Гайдара, «было видно, что Ельцин за демократию и свободу, но об экономике он говорил что-то совершенно невразумительное». В это легко верится. Другое свидетельство, Борис Немцов: «Я ни разу не слышал от президента России [Ельцина], как он представляет себе Россию, ее политическую и экономическую системы».
Говорят, историю пишут победители. В нашей почти 75-летней гражданской войне победила историческая Россия. Лидером этой революции судьба определила Ельцина, но ельцинское руководство словно стеснялось своей победы. Трактовка происшедшего как-то незаметно была отдана побежденной стороне, а объяснение настоящего – на откуп СМИ, недружелюбным и/или некомпетентным, а главное, почти полностью лишенным, за редкими исключениями, чувства ответственности. Множество журналистов с наслаждением отдались производству чернухи. Этим они создавали алиби своему лизоблюдству ушедших времен и одновременно мстили новой России за то, что эти времена ушли. Провластные СМИ не сложились с самого начала, и это больно ударило по обществу во время событий в Чечне в 1994–1999 годах. Чтобы остановить шельмование армии, власть была просто вынуждена переламывать ситуацию, укрощая наиболее разнузданно антиармейские СМИ, вводя элементы цензуры на ТВ как самом важном информаторе населения (вспомним слова де Голля: «Пусть оппозиция заберет все СМИ, кроме телевидения, а его оставит мне»). Эти «элементы», явно необходимые на момент их введения, почему-то не пожелали уходить, когда надобность в них отпала.
На предложение создать при правительстве группу, которая бы занималась разъяснением реформ, Ельцин ответил: «Вы предлагаете возродить отдел пропаганды и агитации, какой был в ЦК КПСС? Пока я президент, этого не будет». Власть народу ничего не объясняла вообще. Делая вид, что всем и так все ясно, она заложила этим изрядную мину под все наше развитие.