пожиратели конского мяса и кислых груш,
уверуют в вещее слово когда-нибудь,
раз солнце горит мириадами чистых душ.
Добросердечный вождь изначально слаб.
Пусть он сеет добро – никто не пойдет за ним.
На границах зловещие тени каменных баб
охраняют входы в Новый Ерусалим.
Белое море хранит черепа теремов
не хуже, чем пески останки царей.
Кочевники греются в стенах чужих домов,
но любят как дети властительных матерей.
Бригитта дает им солдатские имена:
Лойгайре, Хельвиг, Сигурд и Гвидион.
Вручает оружие, древнее как война,
которой должно пылать до конца времен.
Шестая эра закончится в Судный день,
до этого счастья тебе бы дожить суметь.
Пред тем как блаженно уйти в неземную лень,
праведник и греховодник встречают смерть.
Кара небес неизбежна, как летний гром.
Горьким туманом стелется горний свет.
Голубь свивает гнездовье в тебе самом.
Дух вездесущ, но святого народа нет.
Чашу испив, черной плетью хлещи коня.
Северный ветер пусть хлещет тебе в лицо.
В крепости с крепкой дверью найди меня.
Я поверну на мизинце свое кольцо.
Все возвращается вспять на круги своя.
Чистилище пусто без крика и толкотни.
В светлице с прозрачным полом стоит скамья,
Где мы можем остаться совсем одни.
Все возвращается вспять из безбрежной тьмы.
Башня достроена, Троя не сожжена.
Солнце рождается посередине зимы.
Его пеленают в постели из чистого льна.
Мореход доплывает до новой святой земли.
И на берег ступив, под собою не чует ног.
Стали легки его быстрые корабли
и свернулись на женской груди словно платок.
И змеи пророчат, расправляя уста,
оставляя на каменных плитах россыпи слов,
напоминая, что до сих пор потомки Христа
где-то в холодной Бретани пасут коров.
Как стрелки часов вращаются острова.
Молнией на них зажжены сухие костры.
В дыму конопляном кружится голова.
Наши боги как прежде отзывчивы и щедры.
И мы так же приносим жертвы на первомай,
перемещаясь в область безвестных снов.
И если на этой земле существует рай,
то он для героев, поэтов и колдунов.
Время течет по-другому: века как год.
И мы ждем терпеливо, не омрачая лоб,
когда ранним утром печальной волной прибьет
к острову Яблок царский дубовый гроб.