– Эй, – окликнула Маша, – мужик, ты живой?
Она ткнула тело рукой, но мужчина не шевелился. Тогда девушка стала тормошить лежащего и только тогда узнала в нем Лазаря.
– Эй, придурок, просыпайся!
Лазарь лежал с закрытыми глазами и никак не реагировал. Мария приблизила лицо и почувствовала на своей щеке легкое дыхание Лазаря. Он был еще жив, и это приободрило ее. Она попыталась посадить тело, обхватив его руками. С третьей или четвертой попытки это удалось. Но Лазарь не открывал глаз и, казалось, был очень далеко. Мария сняла перчатки, набрала полные ладони снега и стала растирать Лазарю лицо, все время повторяя:
– Только не умирай, только не умирай, кретин! Ты слышишь меня?
Потом она ударила его пару раз по лицу и стала вдыхать в его легкие теплый воздух. Затем, приникнув своими губами к его холодным, поцеловала их долгим поцелуем. Наконец глаза Лазаря медленно открылись. Он глубоко вздохнул. К его ресницам прилип снег.
Мария с облегчением перевела дух.
– Ну, слава богу! Живой!
– А… это ты, – прошептал Лазарь.
– Ты что тут улегся, чучело?
– Я… я кажется – уснул.
– Здесь? На лавочке, в снегу?
– Или потерял сознание.
– Сколько ты тут лежишь? Час, наверно. Тебя всего снегом занесло!
– Не помню.
– Да, где-то так… Час назад мы расстались, – напомнила Маша.
– У меня нет часов, поэтому я не знаю времени.
– Часы потерял?
– Пропил, – ответил он.
– Чучело.
– Да, я такой.
Маша села рядом с ним на лавочку, предварительно смахнув с нее снег.
– Я сейчас вызову тебе «Скорую помощь», – сказала она, повернув к нему свое лицо.
– Она уже прибыла… – Лазарь попытался улыбнуться.
– Что?
– Ты – «Скорая помощь». Выключи свои мигалки. Глаза слепит!
– С тобой все в порядке?
– Со мной все в порядке, – подтвердил он.
– Ну ты и урод!
– Ты не первая, кто это говорит. Помоги мне встать.
Мария помогла Лазарю встать на ноги и придерживала рукой за локоть.
– Идти сможешь? – спросила она.
– Смогу.
Лазарь сделал несколько шагов и произнес:
– Все нормально… Ноги идут, руки шевелятся. Ничего вроде не отморозил.
– Надо еще член проверить.
– Да – это главное. Последнее, что у меня осталось.
Они пошли по тротуару в свете фонарей.
– Ты в рубашке родился, – заметила Мария, натягивая на руки шерстяные варежки.
– Да. Только у этой рубашки были дырявые карманы.
– У тебя дом есть?
– Есть. Квартира. Хорошая. Родители подарили. Тут совсем недалеко.