– Нет, скорее систематизатор и коллекционер.
– И что там с алгоритмами? – спросил я. – Удалось прийти к каким-то обнадеживающим выводам?
– Алгоритмов особых и нет – есть цепочка спонтанных поступков, деталей, образов, свойственных только этому человеку и вытекающих из этого следствий. Например, если мужчина приезжает к вам на дачу на велосипеде, а одна штанина у него схвачена бельевой прищепкой, чтобы ткань не попала в цепь, этот человек не герой романа.
– А что, он должен приехать на автомобиле?
– Не обязательно. Обязательно исполнение некоторых правил. Никогда не знаешь, как в тебе отзовется та или иная подробность. А ведь все дело в них, в деталях проговаривается будущее, вот почему мы так внимательны при встрече, так придирчивы к человеку. Человека надо увидеть раз-другой, рассмотреть его хорошенько, чтоб потом уже не смотреть на него никогда, даже если выйдешь за него замуж. Чем меньше рассматриваешь партнера по совместной жизни, тем спокойней живешь.
А мы как летчики, как летчики крылаты, только не летаем в облаках
Полгода назад я набрал в Гугле номер части, и меня вдруг вынесло на этот форум, где сразу нашлось несколько однополчан, на сотни веток, постов бывших солдат, офицеров, специалистов-испытателей, чьи жизни так или иначе оказались связаны с Тюра-Тамом, более известным как Байконур, с этим куском безводной степи, превращенной в имперский полигон.
Владимир спрашивал: Не могу найти в Гуглеmap позиции 5-го дивизиона, помогите.
Doctor отвечал: Владимир, добрый день! Зайди на ветку 61-й площадки, она находилась рядышком с «семеркой», т. е. с вашим 5-м зрдн. В Гугле «семерку» достаточно хорошо видно – ее развалины: wikimapia.org/#lang=en&lat=46.025210&lon= 63.930892&z=16&m=b
Словно опустив раскрытый глаз в блюдце с водой, чтоб, проморгавшись, вымыть из-под века режущую нежную ткань памяти ресницу, долго висел над расположением 5-го зрдн на северо-восточной окраине полигона, в котором провел два соленых года в начале 70-х. Рассматривал с орбиты через мощную оптику кучи мусора на месте ракетного комплекса, казармы, офицерского общежития, оспины шести профильных окопов на месте пусковых – все, что осталось от дивизиона, скрытого посреди раскаленной степи в рощице из растрепанного десятка полувыживших без полива тополей. Все постройки были разобраны по кирпичику и снесены под корешок налетевшими на грузовиках степняками после того, как часть была свернута, а техника вывезена, даже солдатский сортир. Самая окраина Байконура, можно было шуровать без свидетелей. Учебка баллистиков в трех километрах от нас – в прошлом целый городок 61-й площадки с десятками зданий – тоже прилипла к прокатившемуся пластилиновому шару верблюжьего жира и укатилась неведомо куда, оставив одни пеньки. Пустыня, свищущая ветром степь опять, заповедник для сусликов, фаланг и скорпионов.