— Идите уже, — недовольно бросил орк, снова принимаясь
пересыпать песок в свою тачку, но когда они оказались рядом, с
силой вогнал лопату в землю и схватил Джим за плечи.
— А ну, быстро вывертай карманы! — мужчина хорошенько встряхнул
Джим. — Не позволю со всякой дрянью в мой зверинец приходить. Ведь
чую, снова какую‐то гадость притащил.
Джим покраснела, виновато опустила глаза и извлекла из кармана
яблоко. С опаской показала ему.
— Но это не для угощения. Это моё. Честно.
Мужчина выхватил яблоко из её рук и толкнул Джим в спину.
— Идите уже, — тотчас вгрызся в сочную мякоть. — Понабрали
всяких недомерков. Ходят здесь...
Мужчина ещё долго что‐то говорил, но девушки его не слышали. Они
стояли возле загона и разглядывали гросса. Алисия переминалась с
ноги на ногу и тревожно поглядывала то на зверя, то на Джим, лицо
которой выражало крайнюю степень изумления.
Гросса вела себя странно. Как только они подошли к загону, она
кинулась встречать своего нового друга, но вдруг ощерилась,
показала клыки, а потом вдруг униженно пригнула голову и начала
заискивающе поскуливать.
— Не пойму, что с ней такое? — забравшись на ограждение, Джим
обеспокоенно разглядывала огромную кошку и терялась в догадках. —
Может, она заболела или голодная?
— Очень красивое животное, — отрывисто проговорила Алисия,
легонько дёргая за ногу Джим. — Может, уже пойдём, а то на завтрак
опоздаем. А там булочки и молоко. Почувствовала, как пахло свежей
выпечкой, когда пробегали мимо столовки.
Джим посмотрела на неё, снова на гроссу и спрыгнула вниз.
— Пошли, а то и правда опоздаем.
За завтраком их было всего трое. Виттор сообщил, что накануне за
Алиаром пришли двое в серых плащах очень странной наружности и
забрали его. Потом он поведал о плане, как пробраться к другу в
закрытый корпус, минуя дежурных, патрульных и "шастающих
преподавателей". А потом до конца завтрака Джим с упоением
рассказывала о гроссе, о том, какая она замечательная, великолепная
и тому подобное. А под конец всех восхвалений она выдала друзьям,
что назвала такое прекрасное животное не менее прекрасным именем
"Ки‐иса". И как только было произнесено это слово, пришлось сразу
же откачивать Виттора: он подавился и не мог перевести дыхание.
Джим влила в него свой недопитый стакан молока, и это при том, что
юноша на дух его не переносил (видно, на тот момент все сильно
разволновались), и заботливо хлопала по спине, беспокойно
рассматривая Алисию: девушка сидела застывшим изваянием с открытым
ртом и с широко распахнутыми глазами. В общем, вывод один — все
были под впечатлением от имени гросса.