Следующим появился Виттор с огромной сумкой, от которой
потрясающе пахло сдобной горячей выпечкой. Постучал и, не
дождавшись приглашения, тут же ворвался в комнату. Увидел их двоих,
вместе сидящих над конспектами за столом, довольно усмехнулся и
занял место рядом. Он не впервые угощал их после занятий сладкой
сдобой, но обычно это происходило в школьном саду, перед тем как
они расставались на ночь. Джим неоднократно задавалась вопросом,
откуда у него в столь позднее время может быть такое угощение, но
не могла заставить себя спросить. Подозрения, конечно, имелись, но
говорить об этом не хотелось.
Алиар появился следом за Виттором с огромной стопкой книг и со
словами: "Я не понял! Такое собрание и без меня?! Непорядок!"
Свалил на середину стола кучу книг, громко подтянул к себе
единственный оставшийся в комнате незанятый стул и уселся на
свободном месте, по‐хозяйски откопав в сумке самую огромную булку.
Они спорили, читали, заставляли друг друга по несколько раз
пересказывать выученный материал и с удовольствием поглощали
сдобу.
Глубокой ночью или, если быть точнее, ближе к утру, дверь в
комнату Джим снова медленно отворилась. На пороге стоял озадаченный
юноша. Арникус с интересом рассматривал представшую перед его
глазами картину. На кровати Джим спокойно умещалось четверо
учащихся академии, и было совершенно непонятно, как они смогли туда
все уложиться и при этом так сладко спать. Юноша тихо вошёл в
комнату, остановился возле стола, поднял первую попавшуюся тетрадь,
бегло пробежал глазами по строчкам. Методично пересмотрел названия
учебников, разбросанных по столу. Подошёл к кровати и долго стоял
рядом. Тихо присвистнул от удивления, когда хрупкая девушка
по‐хозяйски закинула на Джим ногу и притянула её к себе за шею,
уткнувшись носом в её короткие волосы. Он ещё какое‐то время
озадаченно рассматривал друзей Джим, потом отвернулся и нехотя
направился к выходу из комнаты. На его лице блуждала загадочная
улыбка.
Раннее утро в лице одного из представителей многочисленных
родственников Алисии застало друзей спящих в обнимку на узкой
кровати Джим. Юноша кричал и возмущался над "кроватью стыда и
позора всего их многочисленного рода", стараясь как можно сильнее
пристыдить сестру (или кем она там ему доводилась), рассказывал о
чести и о кодексе, моралях и принципах (кого — непонятно). Четверо
заспанных ребят очумело таращились во все глаза на бегающего из
угла в угол родственника Алисии и никак не могли понять, в чём их
обвиняют.