– Что случилось у прекрасной Гвен? – и он нагло забрал себе мою кружку.
Эта его дурацкая привычка меня страшно раздражала. Если на столе стоят кружки, неважно, одна, две или пять, он непременно возьмет мою. Эльфы, они все немного странные. Не так, они очень странные. Они же эльфы.
– Ее не взяли в школу, – ответила за меня сестра, и я скривилась.
– Ну и ладно, – Жорик перевернул кружку дном вверх, видимо, хотел удостовериться, что там все-таки ничего нет, – подучишь историю и поступишь на будущий год, я даже могу с тобой позаниматься, – щедро предложил он.
– Дай сюда, – Джесс отняла у него кружку и плеснула ему эля.
– Благодарю, о прекраснейшая из дев! – очаровательно улыбнулся наш кузнец и отпил пенного напитка.
Да. Как это ни парадоксально, Жорик был кузнецом. Этот белокурый, тонкий, как веточка, эльф, одевающийся в белые шелковые рубашки с пышными рукавами и огромными вырезами, любитель драгоценных камней и кожаных обтягивающих брюк, был кузнецом.
Экстравагантный представитель закрытого народа путешествовал по Итарии и решил осесть в Дремене. Чем его привлекла наша деревня, никому не известно, а на наши вопросы эльф загадочно отмалчивался или шутил, что всю свою долгую жизнь мечтал стать кузнецом. А появился он у нас не так и давно, почти сразу после моего шестнадцатилетия, то есть три года назад.
– Не возьмут меня в школу, даже если я выучу всю историю Итарии и Пресветлого леса вместе взятых! – гаркнула я так, что остальные посетители на меня обернулись.
Было их немного: два гнома (наш с сестрой трактир располагался напротив банка, и служащие «Герхард и сыновья» были у нас частыми гостями), помимо них сидели у нас сын мэра (препротивный тип, давно уже сватается к Джесс, но я протестую), парочка работяг и какая-то неизвестная мне девица в ярко-зеленом платье. Дриада?
Кто ее знает, эти плутовки любят изображать из себя обычных женщин. Есть у них хитрый способ заполучить в свои владения нового лесника. Заманивают какого-нибудь несведущего мужчину в лес, одаривают неземными ласками, а потом все. Вот ты уже и обладатель собственного леска. И вынужден следить за молодыми деревцами, охраняя их от посягательств людей и зверей. Ты же вроде как отец. И ведь верят! Верят, что у мужика деревцо народилось.
Чудны дела твои, Великий.