– Теперь большинство квартир пустует. В однокомнатной, под номером третьим, на втором этаже, никого нет. И на третьем этаже – пустая трехкомнатная, номер четыре, а вот в пятом номере, однокомнатной, живет господин Ворник, мой хороший старый друг. Вот здесь… – Цамер указал на темно-бордовую дверь с цифрой «5».
– …Но мы не будем теперь его беспокоить. Вы обязательно познакомитесь с ним, он частенько бывает у меня в гостях. Я давно предлагаю ему переехать ко мне – почему бы двум старикам не обретаться вместе? Но он все отказывается. Идемте дальше.
И они поднимались дальше.
– На четвертом живет чета Вельт, – продолжал господин Цамер, – муж и жена, бездетные, они в трехкомнатной, номер шесть, а однокомнатная, седьмая, пустует… Вы можете представить себе, господин Ежи, как это печально для меня видеть свой дом пустым? Ведь в доме должны жить…
– Это как с книгами, – ответил Ежи.
– Значит, вы меня понимаете, – вздохнул Цамер.
Этаж за этажом проплывали вниз неторопливо. Полумрак и тишина подъезда успокаивали Ежи, безмолвные стены, безмятежные, бестревожные, дарили Ежи мир. Медленно. Тихо. Каждая ступенька была прочувствована, каждая познала тяжесть его сапога, каждый шаг восстанавливал равновесие.
– Может быть, эта квартира вам понравится больше, господин Ежи, – сказал старик Цамер, когда они поднялись на пятый этаж. – Чудесный вид, под самой крышей. Вот он – номер девятый, однокомнатная.
– Номер восемь, – поправил Ежи.
На двери висела золоченая цифра «8». Ежи легонько тронул ее, и цифра крутанулась на маленьком гвоздике, прибитом в самую серединку.
– Восемь… значит, восемь, – старик Цамер вставил ключ, повернул и отошел в сторону, предлагая Ежи самому открыть дверь.
Ежи вошел. Навстречу ему взметнулся поток холодного, сырого воздуха – форточка была открыта, и комната дышала ледяной свежестью реки. Ежи подошел
к окну и прикрыл форточку. За окном мокрыми камнями блестела набережная, уже стемнело, но ряд тусклых фонарей высвечивал живые от бегущей в них воды трещины мостовой.
Ежи взглянул на часы – 19:08, отошел от окна и, остановившись посередине комнаты, посмотрел вверх: потолок был покатый, чердака в доме не было – потолок был крышей. По черепице стучали капли дождя, этот звук понравился Ежи, он представил, как будет засыпать, слушая плавные песни воды. Кровать стояла в углу, слева от окна, и наклонная крыша – словно полог над ней. Ежи присел на мягкий матрас и закрыл глаза, – дождь шептал что-то, Ежи не понимал смысла, но речь его была прекрасна и успокоительна.