Но это если моя скромность доведёт меня до ручки, и я постесняюсь ехать с Григорием. Я бы могла в данной ситуации сказать Грише, что он офигел, что никуда я не поеду, мне надо подумать. Три месяца. Но так хотелось утереть Маслову нос.
Я вошла в свою комнату и онемела. Точно ведь вещи собирали. Может будущий муж и бывший. До чего ж комичная ситуация!
Уставилась на сложенные вещи. Они лежали в двух незакрытых чемоданах.
— Мы вместе собирали! — с лестницы оповестил меня Гриша.
— Чтобы твой любовничек ничего не прихватил лишнего! — естественно Маслов о своём.
— А что здесь может быть лишнего, Дмитрий? — вознегодовала я. — Скажи мне, пожалуйста. Ты давно здесь не живёшь. Здесь твоего, только тапочки, которые нужно было сразу выкинуть.
— Пошли, Тобиус, грузиться, — Григорий вытаскивал пакеты на улицу, нарочито не закрывая за собой дверь, и охлаждалась наша квартира.
А Маслов стал подниматься.
Я быстро проверила свой шкаф. Они собрали даже мои трусы, склад запасных прокладок, которые я купила на распродаже. До конца моих дней хватит и внучкам достанется. Заглянула в ванную, там тоже всё подчистую вынесли, даже обмылки. Гриша у нас тоже крохобор? Или ему так же хотелось Маслова уделать? Этот же за кусок обмылка удавится.
Вон уже давился за бывшую жену. Надо ему, чтобы была.
Я вернулась в комнату и закрыла чемоданы. Моя картина тоже уже была аккуратно положена в коробку, чтобы не стёрлись краски. Видимо Григорий Петрович укладывал, потому что у него жена была художницей, это я помню, и он точно знал, как обращаться с не высохшими картинами.
— Диана, я приехал налаживать отношения, — шептал Дмитрий. — А ты даже не предупредила меня о том, что ты уже в других отношениях.
— Ты тоже особо меня не предупреждал, когда трахал Лену Левашову. Зато она мне всё докладывала.
Они там в Москве развлекались, когда я тут с ребёнком умирающим на руках рыдала. Он меня в курс дела не поставил, потому что мы были в разводе. А Ленка решила блеснуть. Похвасталась.
Хотела закрыть дверь в своё прошлое, оно меня достало. Вот честное слово.
— Я был свободен.
— И сейчас свободен.
— Димон! — кричал с первого этажа Григорий. — Не подзуживай там, женщина моя.
— Да иди ты! — взорвался Маслов, покраснев. — У нас общий ребёнок.
— Нашему общему ребёнку уже двадцать один год. Это полноценный взрослый человек, который звонит маме раз в месяц.