Крылья любви - страница 9

— Я ничего не сказал, а ты опять покраснела. Не беспокойся, Дина, я действительно донесу мешок и уйду.

— Нет-нет, вы не так поняли, — какая я дура, загнала себя в угол.

— Я всё правильно понял, — усмехнулся Григорий Петрович.

И стало мне опять тоскливо.

— Дина, вы только не заплачьте. Я буду к вам на «вы».

— Эмоциональная неустойчивость на фоне стресса, — заявила я строгим голосом, и мужчина поиграл бровями, с пониманием кивнул.

Остановила «китайку» напротив калитки, за которой, виляя хвостом, уже ждал Тобиус.

Жалко его стало мне, когда устроилась на работу. Поэтому он у меня во дворе бегал, а грелся в шикарной будке. Но как мы с ним в морозы будем существовать, не знала.

Мы вышли из машины. Григорий Петрович не дал мне взять пакеты с продуктами. Вполне приятный жест.

Закрыла машину и, пройдя через пешеходную дорожку, открыла калитку. Мало совсем места, дворик крохотный, так что через пять шагов крыльцо под навесом.

— Он не кусается. Это Тобиус, можно просто Тобик.

Я услышала за спиной, как упал мешок с кормом на тропинку.

Обернулась, мой новый знакомый внимательно смотрел на собаку. Тобик его обнюхивал и вилял хвостом.

— Где продаются такие ошейники? — замогильным голосом спросил Григорий, поднимая выскользнувший из рук мешок.

— Я сама смастерила. У меня было время тоски, и я занимала руки.

— Это судьба.

Я открыла первую дверь и замерла перед второй.

— Спасибо, можете здесь поставить.

В душе́ сомнения и тревога. Нельзя пускать его домой. Он может оказаться опасным. Незнакомец с улицы, который гулял со смазливым парнем. Бог их знает, кто такие!

— Нет уж, я войду, Призма Бермудская, — рявкнул Григорий и пинком открыл вторую дверь, потеснив меня. — Я с марта хочу заглянуть в твои бесстыжие глаза, депрессивная мужененавистница.

— Куй? — ошарашенно выдохнула я.

Глава 2Эту квартиру мы выбирали с особой тщательностью. Кто бы знал, что нас так подставят. Ведь радиаторы отопления потекли у нас первых. Облупилась краска, и оказалось что оборудование поставили старое. Когда-то я здесь была счастлива. У меня был муж и сын. Здесь я забеременела и ждала ребёнка, а потом всё развалилось и рухнуло.Прихожая очень маленькая, даже шкаф невозможно поставить, поэтому только вешалка и полка для обуви, на которую при желании можно сесть. Зеркало узкое. Сразу же выход в небольшую гостиную, из которой наверх вела достаточно крутая лестница. Двери в санузел, в кладовку - она же теплоузел и на кухню. Наверху тоже имелась ванная комната и две спальни.В гостиной не так давно я сделала ремонт на свой вкус: стены светло-голубые, диван бирюзово-синий для одной персоны и её собачки. Напротив панель телевизора, часы старинные с кукушкой достались мне от родителей, столик небольшой, на котором всё время лежали фрукты. Тобиус не трогал их, он вообще хороший мальчик. У него есть свой мячик, большая кость и лежак, который он таскает по всей квартире и ложится там, где ему удобно.Кухня у меня совсем маленькая на ней в принципе можно вдвоём или втроём посидеть, но к сожалению так много людей у меня никогда не собиралось. Последние годы вообще никого не видела, друзья и подруги все семейные. Большинство уехали из города. Вера Лаптева замужем, она максимум может посидеть со мной в кафе.Как можно к годам сорока прийти к полному одиночеству: без знакомых и друзей? Нужно лет семь выпасть из этого мира, чтобы тебя потеряли, и потом уже не вернуться к людям.В целом у меня очень миленько и уютно, полы тёплые, домотканые дорожки, сама лично делала, когда занималась рукоделием. Тогда и сообразила Тобику ошейник, себе ковры. Не утешило меня рукоделие, только Куй железо смог.Это надо признать. Без его поддержки, без общения с ним, я бы пропала. А так, это была не просто взаимовыручка, он прошёлся по мне, как стихия, ничего не оставив и заставив жить по-новому. Сначала всё начать. Я ему безмерно благодарна.Конечно же, я его представляла совершенно другим, вот абсолютно. Но эти замашки, они же просвечивали ещё в интернете. Твёрдость, немного хамства, точнее хамства очень много, если его раскрутить на это дело. При этом у него обострённое чувство ответственности и совесть. Это только со стороны может показаться, что тип бессовестный. Но я то знаю, у него характер! Он не отступает, твёрд и сладок, как просроченный пряник.Но кто же знал, что он так прилично выглядит.У меня дрожь по телу. И мне катастрофически стыдно перед Григорием Петровичем за то, что я ему изменяла… С Куём мы такое творили! Такое говорили друг другу! А в последнее время мы вообще безобразничали, ничего не стеснялись, выходя на новые интимный уровень. Кстати, я же сказала ему, что купила нижнее бельё.Матушки мои, как я так попала-то?Мне так стыдно. У меня не просто щёки пылали, у меня уши горели и я ресницы опускала. Да, я взрослая женщина, но это меня не освобождает от совести и душевных страданий. Не такая уж я закалённая на интимных полях, чтобы спокойно смотреть на мужчину, который меня как облупленную знает.Наверное это действительно судьба, ведь я же его посадила к себе в машину с одной мыслью, чтобы познакомиться и может продолжить… теперь Куй знал, что я вот такая ветреная.Биополярочка назревала.Так, стоп!Он тоже сел в машину и заигрывал.Оказалось, что мы знакомы и теперь даже не знаю, куда деваться, потому что он вёл себя нагло, что ещё от Куя ожидать.Григорий Петрович, мать его, Куй железо, снял нагло пальто и, разговаривая по телефону, повесил его на вешалку.Я тоже скинула пальто, оказавшись в приличном платье по колено. Резинки чулок словно жгли ноги, напоминая для чего были куплены.Я от нервов и растерянности быстро за ножницами сбегала, мешок разрезала, чтобы Тобика покормить.— Борисыч, я не приеду.Вот я так и представляла, что Куй железо должен иметь громогласный голос. Жестокий человек. Что греха таить – говно. Характер у него оставляет желать лучшего.— Какое бухать? Я так и знал. Хорошо, что не приеду.Он снял ботинки и задвинул их под полку. Потеснил Тобика, который вилял всем туловищем вместе с хвостом, слушая, как падают сухие катышки корма в его миску.Остановить мужчину я не смогу.Я вообще в лёгком шоке, проникающим во всё тело трепете, это приводило к мелкой дрожи.— В доме кто-то есть? — поинтересовался Григорий, рассматривая мою гостиную.— Нет, — ответила я, заламывая пальцы на руках.— Отлично! Нам с тобой надо многое обсудить.— Кажется, мы и так слишком плотно общались, — растерянно усмехнулась я, проходя в гостиную. — Будешь чай.— Горяченького, Призма депрессивная, — он снял пиджак.Он снял свитер…— Замри! — ошарашенно выдохнула я, глядя на мужчину, раздетого по пояс. Теперь его точно не выгонишь.Это… Это такое тело. Он весь из мышц состоял. Ни грамма жира – жилистый и высушенный. Плечи широкие, грудь волосатая. Светился отполированный золотой крест на солидной цепи. Блядская дорожка от пупка убегала под пояс брюк, которые он тоже расстёгивал.— Остановись, чудовище, — ошарашенно выдохнула я.— Мы с тобой с февраля знакомы, ты чего стесняешься? Показывай, что ты там для меня купила, — приподнял одну бровь и хищно усмехнулся.— Григорий Петрович, — я выставила пустые ладони, во все глаза глядела ему в лицо, ниже нельзя.Нельзя, он так потрясающе сложен, и в брюках член уже рельефом выделялся. Я даже возбудилась от этого. Но должен же быть хоть какой-то голос разума во всей этой ситуации, кроме хруста, что издавал Тобиус.— Не понял? Кто у меня отсасывал на прошлой неделе? А теперь будешь делать вид, что не ты?— Это я… Это же виртуально! — взорвалась. — Ты что разницы не чувствуешь?— Хочу почувствовать разницу.Он сделал резкий бросок ко мне и выловил за руку.Сильный какой, я попятилась, но была рывком прижата к мощному мужскому телу.— Я закричу, это ненормально…Он укрыл горячими мягкими губами мой рот, и нагло проник языком. В меня проник… его шёлковый, настырный язык. Я мгновенно ослабла.Тактильные ощущения очень важны. Их в моей жизни было предостаточно. Но вот таких влажных не было слишком давно. Возможно поэтому я не просто растерялась, я стала какой-то безвольной, податливо открывала рот. Разрешала входить в себя, и ноги подкашивались. Чужой запах, незнакомый вкус.Мужчина поддерживал меня.Мои пальцы скользили по его коже, и трепетали частицы моего тела. Каждый орган напрягся, знакомясь с неизведанным мужчиной. И это не просто тот, о ком я должна позаботиться. Ведь в последнее время я только заботилась и отдавала себя. Теперь рядом сильный мужчина, по крайней мере физически, хотя я точно знаю и характером крепок. Ведь он выбрался из болезни, похуже, чем моя. То есть передо мной представитель противоположного пола во всей его красе.Григорий обнял меня, рука легла на мою спину, будто чувствовал, что я совершенно расслаблена и потерялась в сложившейся ситуации. Другой рукой он скрестил наши пальцы. Ещё больше будоражил, ещё сильнее волновал меня.Руки переплелись, языки ласкались.В Григории было столько напора, что мне собственно ничего не нужно было делать, просто расслабиться и получить удовольствие.А удовольствие было!Я очень давно не целовалась. Так давно, что и забыла, какое это нежное наслаждение, такое заводящее и возбуждающее.Под одеждой, затвердели соски. Лёгкая пульсация в районе клитора.Неужели я так хотела мужчину?!Кто говорит, что к сорока годам женщина увядает? Похоже, что нет.Мне нужно было начать отвечать ему, я откидывала в сторону дурацкие мысли, о том как я выгляжу, что мне делать.Потерялась окончательно.Как хорошо, мужчина знал, что ему нужно, я-то точно не сообразила бы в каком направлении дальше двигаться.А всё оказалось очень просто. Григорий раскрепил наши пальцы и приложил мою ладонь к своим штанам в районе паха.Я невольно нащупывала твёрдый половой орган. Ремень уже был расстёгнут, оставалась пуговка, которую я быстро вытащила из петли, молнию расстегнула. Прямо ладонью по этой густой и жёсткой дорожке, что бежала по крепкому прессу, просунула руку под резинку трусов. Пальцами аккуратно прикоснулась к члену.Он уже стоял крепко. Твёрдый как сталь. С мягкой кожей, и выпуклыми толстыми венами, на которые так приятно нажимать. И от этих прикосновений стонал не он, стонала я.Потому что от ладони бежала дрожь по всему телу, и стреляла резкими разрядами возбуждения прямо в лоно. Рассыпались по коже мурашки к моим несчастным соскам, они натирались об ткань бюстгальтера.Мне казалось, я сейчас разрыдаюсь от эмоций, которые меня переполняли.Видимо мужчина понял то, что я уже готова, что назад я точно не отступлю и начал медленно меня раздевать. Он тяжело дышал, поцелуй становился проникновенным, жарким, страстным со слюной и каким-то животным желанием пососать и вылизать.Григорию пришлось оторваться от поцелуя, когда он стягивал с меня платье. Мужчина властно прижал меня к себе, продолжал ощупывать моё тело.Глаза его – тёмно-зелёный бархат, губы влажные поблёскивали. Он улыбался, рассматривая меня, и словно не решался что-то сделать, что-то сказать.Но недолго думая, выдал мне:— Ты чего так исхудала?Я хлопала влажными ресницами, с большим трудом сдерживая слёзы. Эти навалившиеся на меня чувства были необъяснимыми. Ничего не могла ему ответить. А он… Скотина продолжил:— Понятно, за что Тобик тебя любит, одни кости. Грудь где?— Ищи, подонок, — я заплакала.Григорий взял моё лицо в свои ладони и стал зацеловать. Борода кололась, и кожа нежная зажглась. Целовал мои глаза, мои виски, прикусил ухо. Я в голос заныла, как-то машинально дрочила его член. Угар такой, что продолжи Куй железо дальше меня оскорблять, я бы даже ничего не заметила, я бы ему сейчас всё простила. Это невероятно – держать в своих трепещущих ладонях большой крепкий орган, явно с обрезанием и вовсе не прямой, а чуть загнутый вверх. Представила, как он войдёт! Так меня совсем повело, и я, продолжая скулить, печально и покорно посмотрела на Гришку, заплаканными глазами.— Всё, не буду больше. Не обижайся, — шипел Григорий, переходя с поцелуями на шею.Я куда-то падала. Но это было не страшно, его ладони поддерживали меня.Мы завалились на диван.Заколол бородой всю шею, перешёл на плечи. Он обвил языком выпирающую ключицу, опытно так, расстегнул мой бюстгальтер. Как я и предполагала в его широченную пасть влезла почти целиком моя грудь.От влаги прохлада по коже. Настырный рот сосал мой сосок, и я закатила глаза, потом вообще их закрыла, меня уже унесло.Куй же знал, что от стимуляции сосков я буду на всё готова. И… Сценарий был уже озвучен, и Григорий действовал согласно ему. Груди особое внимание уделил. Я уже потекла, оказавшись на грани оргазма. Если сейчас прикоснусь к себе между ног, то взорвусь экстазом.Неотступные мужские руки скользили по моему телу: рёбра выпирающие, впалый живот. Пальцы подцепили трусики и стали их стягивать.— Да ты уже вся мокрая, — ехидничал мужчина.Что я ещё могла от него ждать. Пусть делает, что хочет, я была на грани. На грани всего чего только можно. У меня затряслись губы, я боялась, что застучат зубы. Вцепилась в его крепкие мускулистые плечи, когда рука трогала мои складочки, и пальцы такие жёсткие проезжали между ними, нажимая на клитор. Три пальца делали круговые движения, и я затуманенным взглядом смотрела на него, хмельная и совершенно опьянённая. Хлопала ртом и продолжала плакать.Произошла утрата реальности, я сама себя не понимала, не чувствовала, какую роль играю в этом мире. Если честно, у меня никогда в жизни не было такого абсолютного желания к полному подчинению. Войти в чужую власть, отдаться физически и при этом чувствовать глубокую эйфорию. Зов плоти был таким сильным, что время словно перестало существовать, и я уже посасывала пальцы засунутые мне в рот, слизывая свою влагу. Совершенно не задумываясь о том, что даже душ не принимали. На всё наплевать, глаза закрыты пеленой животного вожделения.Мужчина отсел на другой край дивана и схватил меня за волосы.— Так ты хотела? — услышала я сладострастный хрип.Да! Именно так я и хотела, и призналась ему в этом. Так что он всё знал, как нужно, чтобы ничего не испортить.Мужчина властвовал. Если мужчина не может взять свою женщину, проявляя свою мужскую силу, то это становится неинтересно, скучно и даже не хочется секса. И не было ничего в этом унизительного, что делая немного больно, тянул меня за волосы. Скорее наоборот, это проявление того что он – самец, а я самка, которую нужно брать, а не рассказывать мне сказки, поднывая и выпрашивая. В страстном слиянии должно быть чёткое разделение на мужское и женское, где каждый хочет своего.Он насильно тянул меня головой вниз. Нагло так, дерзко скинул меня своей ногой с дивана на ковёр и поставил на колени. Мою голову направил себе в пах, и я мокрыми губами обхватила крупную головку члена. Чистую, бархатистую, на которой солёная капелька смазки.Засосала её. И наконец-то услышала его покорный хриплый стон.Да-а-а, это настоящий секс! Настоящая страсть, когда мужчина правит и сам становится слабым.Я запустила член себе в рот. Мне даже не нужно было сильно напрягаться, его кулак сам натягивал мою голову на свой кол. Вначале медленно, неглубоко.Я уже ничего не видела, только пальцами по его волосатым ногам скребла от удовольствия и сладкого неудобства. Засасывала, пыталась расслабить горло, а он пробивался всё глубже.Поперхнулась, отпрянула от члена, чтобы всхлипывая, глотнуть воздух. Но мне тут же обратно всунули в рот член, свободной рукой Григорий дрочил. Он пытался с каждым разом пробиться ко мне всё глубже и глубже в горло. А я податливо расслаблялась, заглатывая член с болью и рвотными позывами.Грубо. Но я позволяла это делать. В этот момент не я его удовлетворяла, а он мои сексуальные фантазии, о которых прекрасно всё знал. Я ещё призналась, что не пробовала, с элементами принуждения, а очень хотелось. И Куй согласился. Тогда виртуально, теперь натурально.Твёрдый член в горло до удушения, до такого момента когда мышцы в лоне напрягались, и я сунула свою руку между ног. Потёрла клитор, чувствуя, что изливаюсь соками. С распахнутым ртом и с членом в горле, умудрялась реветь.— До капли! Как договаривались, — рявкнул любовник сиплым голосом, и ударил меня по щеке.Зажгло кожу, импульсами прокатилось ещё больше палящего возбуждения.Он дрочил и одновременно насаживал меня на свой член. Горло опалил жаркий поток спермы. И в этот момент я натёрла и надавила на клитор.Тело пробило судороги, и я расслабила горло. Как полагалось, заглотив член не полностью, потому что такой полный я бы не смогла, поза неудобная. Запустила ногти в его бёдра, и с набитым ртом стала трястись в судорожном оргазме, выпадая полностью из реальности. Меня заламывало, дёргало в блаженстве и сокращались мышцы, даря невероятное удовольствие.Выпустила мокрый блестящий член изо рта, жадно хватая воздух.Оргазм отошёл не сразу, но почувствовала боль в горле и вязкий привкус семени. Захлёбываясь рыданиями, продолжала содрогаться с трудом стоя на коленях и падая.Сильная рука меня безвольную уложила головой на промежность, и мои губы прикоснулись к пульсирующему, дёргающемуся члену.Григорий, тяжело дыша, гладил меня по растрепанным волосам, по тонкой трепещущей шее. Откинулся на спинку дивана и пытался продышаться.Мне было страшно возвращаться в реальность, поэтому я тихо рыдала, больше не содрогаясь от оргазма, скорее от горя полного падения.Тобиус лизал мои пятки, тихо смеялся мужчина, и я заставила себя подняться и рухнуть на диван. Тоже откинула голову назад, чувствуя, как меня сгребают в объятия.Это было невероятно приятно!Я бы не смогла вылезти из этой ситуации без страха. Положила голову на плечо Григория, его борода колола мой нос.Любовник имел приятный бархатистый запах с элементом мужского парфюма, напоминающий мне море и лёгкий бриз.Провела по волосатой груди, ощущая невероятное расслабление, чувство удовлетворенности и лёгкой слабости. Только лоно “обиженно” продолжало пульсировать.— Тобик, иди на место, — опьянённым голосом приказала я.Тобик поник головой и ушёл в прихожую.— Ты довольна, солнце моё? — устало усмехнулся Григорий.— Вполне, — выдохнула я.Он тут же поставил мне на вид:— А ты сопротивлялась. Смотри, как нам вдвоём хорошо.— Да.Чуть не уснула от блаженного марева. Он гладил меня. Нежно поцеловал в макушку… Будто любил.И я горько усмехнулась.— Вот теперь я чувствую разницу, — выдохнул Куй Григорий Петрович.