И здесь на сцену выходит главный миротворец, успокоитель и утешитель – бабушка Муня. Нерасторопная старушка попала домой в самом разгаре светопреставления, когда уже был повержен птичник, когда Леша Бякин уже оглашал окрестности воем пожарной сирены, а любимая кошка прыгала по ветвям наподобие макаки резуса и все никак не могла приземлиться. До этого старушка вела неспешную беседу с соседками и до того увлеклась, что не сразу услышала жуткую какофонию, несущуюся из двора. Но когда услышала и оценила масштаб происходящего, пришла к выводу, что без ее вмешательства уютный дом пострадает как от нашествия варваров, тогда и поспешила домой со всех своих коротеньких ног.
– Стой, Альбина, стой! – Закричала баба Муня, хватая свою дочь за руку.
– Они мой сервиз разбили! – Прохрипела Альбина. В этот момент она пыталась добыть из руин клеток Лешу Бякина. Леша добываться не желал и поэтому проворно углублялся в руины.
– Ничего, – говорила бабушка Муня утешительное. – Новый купишь.
– Новый – не старый. Он был мне дорог, как воспоминание. Сейчас таких не делают.
– Тогда Алешку маленького пожалей. Убьешь трубой ненароком.
– Не убью, он живучий, в меня уродился.
– Тогда курей, уток и кроликов пощади.
Альбина задумалась над этим предложением и огляделась. И только тут она осознала, какие масштабные разрушения сделали они вместе с сыном, какие потери понесло домашнее хозяйство. Свет фонаря на крыльце дома освещал ужасающую картину потерь и бедствий. Орали куры. Самые проворные из них взлетели на крышу и деревья, но благодаря своей слепоте с этих насестов соскальзывали и, неуклюже хлопая крыльями, падали на землю. Носились апоплексические кролики, потерявшие от ужаса всю свою осторожность.
Между кроликами сновал кабанчик, топтал несчастных зверьков, кидавшихся под его копыта, как камикадзе под танк. Мускусные утки, все как одна, застряли в заборе. Теперь их задние части, суетливые хвосты и подвижные лапки дергались внутри птичьего двора, а гибкие шеи и головы трепетали снаружи. В свойственной их породе манере селезни астматически шипели, а самочки панически крякали. Поросячий саж и кроличьи клетки превратились в скопление поломанного дерева и металла, в недрах которого шебуршил и пронзительно выл Лехоша
Обычно состояние домашнего хозяйства Альбину не слишком заботили. Главное – есть, что поесть и чем очередного мужа попотчевать. Всех этих кур, цыплят, уток, свиней, кроликов и нутрий Альбина Степановна представляла в готовом виде, лучше, жареном или запеченном. Хозяйством занимались родители. Но вид произведенных разрушений вверг и беспечную Альбину в состояние некоторого замешательства, – вдруг скончаются от стресса утки, куры и кролики, подоспеет время свадьбы, а на стол ставить нечего. Решив так, Альбина отдала матери свое боевое оружие, трубку от гардины.