А сейчас под этой самой надписью, на позаимствованных, видимо, из- под соседних дверей ковриках мирно посапывал их старый знакомый, скин, по прозвищу Тимон.
– Встать, солдат, война идет!!! – что было мочи заорал Пицца ему в ухо.
Вытаращив глаза, Тимон подскочил, ударившись своей лысой головой о дверную ручку.
– А, это вы, со своими шуточками, – пробурчал он, почесывая ушибленный затылок, – а у вас, товарищ Пицца, между прочим, эти самые шуточки представляют серьезную угрозу для общества!
– Плевать я хотел на общество! Я всегда против него, даже если оно во всем со мной согласно! – радостно воскликнул тот и стал открывать замок.
– Да и общество на тебя не прочь, – возразил Тимон, поглядывая на заплеванную соседской ребятней Пиццину дверь.
– Тогда мне вдвойне на них плевать!
– Не советую, парень, – вступил в разговор Дин, – их больше, утонешь!
– Ну вы меня еще поучите, – отмахнулся Пицца и наконец-то открыл дверь, – я же профи в таких делах, а что касается игры с пресловутым обществом в «кто кого переплюнет», то сражаться буду до последней капли влаги в организме!
Они ввалились в прихожую. Тимон, запнувшись о порог, кубарем вкатился первым. С хохотом он принялся расшнуровывать свои сапоги, напевая какую-то идиотскую песенку. Через мгновение уже все, пыхтя и отдуваясь, занялись этим непростым делом.
– А что это ты, Тимоша, под дверью спал? – спросил Пицца у Тимона, прервав его немудреную песнь, – проблемы, что ли, какие-нибудь?
– Да, есть немного, – ответил тот. – Я опять из дома ушел, предки достали – фашист, фашист. И так и сяк им хоть что-нибудь объяснить пытался, бесполезно! Орут только и ничего не понимают. Да и не надо им ничего понимать… Я собрался и вышел, а они и не заметили, до сих пор, наверное, там скандалят.
– Стереотипы хреновы! – выругался Пицца. – Еще лет двадцать никто ничего не поймет!
– Да не расстраивайтесь вы, прорвемся, – сказал Дин, стараясь поддержать друзей, – пошли они все, давайте выпьем лучше!
Вышло как-то грустно.
– А есть что? – удивился Тимон, не замечая горечи в словах друга.
Пицца же криво ухмыльнулся, взглянул на Дина и иронично добавил:
– Вот за что я тебя люблю, парень, так за то, что ты всегда знаешь, что и когда говорить!
Дину на секунду показалось, что тот прочитал его мрачные мысли о том, что никуда они на самом деле не прорываются и выпить нужно просто от того, что все достало, обдумал это и рассудил, что сказанное им было все-таки лучше, чем оставшееся на душе «жизнь – дерьмо!»