Гонец, мрачно уставившись на столпившихся вокруг него слуг и рабов, долго повторял одну и ту же фразу «Огонь Весты погас!» Что-то зловещее звенело в его тоне.
Я вдруг подумала о том, что странная фраза, которую Юл нацарапал на пластинке, означала то же самое: «Огонь Весты погас».
Волнуясь, я кинулась в ту самую спальню, где ночью произошло так много страшных событий. К моему великому облегчению пластинка по-прежнему лежала на столике.
Я схватила её и сунула во внутренний карман туники. Сердцем я понимала, что пластинка и начертанная на ней рукой Юла фраза имеет какое-то важное значение.
Я побежала обратно во двор по верхней галерее и вдруг сквозь её своды услышала голос гонца:
– Понятно вам? Огонь Весты погас!
Я изумилась. Неспроста он повторяет одно и то же! Неужели подаёт кому-то знак?
Однако мои мысли прогнала следующая фраза глашатая. Голосом, внезапно сбившимся на фальцет, он сообщил такие известия, от которых на некоторое время я вообще лишилась способности думать.
– Второе! Приговорённый к смертной казни дезертир Марк Гораций Тремор, который был также признан виновным в убийстве римского гражданина Гнея Клелия Воина, скрылся с места приведения приговора в исполнение. Любой, кто видел Марка Горация Тремора, обязан сообщить римскому квестору. Приметы Горация – выше среднего роста, строен, белокур, глаза серые, у ключицы большая родинка…
Я, не чувствуя ног, бросилась вниз, во двор, чтобы успеть подробнее расспросить глашатая о Марке, но к тому моменту, когда я выскочила к фонтану, там никого не оказалось.
– Нос, где гонец?
– Ускакал!
– Как, так быстро?
– У него в списке ещё десять фамилий, которые он обязан оповестить до восхода солнца. Между прочим, о, моя богиня, он спрашивал о Юле Счастливчике.
– Что? В самом деле?
– Да.
– Что ты ему ответил?
– Я сказал, что Юл Счастливчик сошёл с ума, сорвал с себя одежду и, круша всё на своём пути, убежал на болото.
– Нос, ты – умница!
В самом деле, Нос оказался на высоте. Интуитивно я понимала, что глашатай не зря повторял фразу, которую нацарапал на пластинке Юл. Тем более, не зря он спрашивал о Юле. Говорить глашатаю правду было рискованно. Если он связан с заговорщиками, тогда […], а если нет, то, конечно, следовало, но кто мог мне сказать в тот момент, что он за гусь.
Слуги долго ходили так, словно по дому мелькали серые призраки. Затем по команде Сильвии они дружно сели за поминальный завтрак.