В действительности с вами рядом всегда есть ваш друг. Благодаря его незримому участию вы родились и живёте на этом свете, а ваша рукописная исповедь либо признание ему в любви, если вы поняли, что он есть, либо взывание к нему, если вы по каким-то причинам ещё не заметили его каждодневное незримое присутствие.
Надеюсь, что Великий понтифик, прочитав мой совет, не будет чем-то […] тем более, что он обещал сжечь мою исповедь, поэтому мои советы вряд ли кому пригодятся. […] написала, как есть то, что я знаю, к чему я сама пришла на основе своего опыта, поэтому не думаю, что […] как-то так, наверное.
[…]
[…] в самом ли деле я уродилась такая красивая, однако то, что Марция и её одиннадцать товарок завидовали мне люто, было истинной правдой. Слух о моей красоте и привлекательности разнёсся по Риму подобно молнии Юпитера Всеблагого и Величайшего, и я не знала точно, но чувствовала сердцем, что до добра […] когда мужчины, оборачиваясь на ходу, глазеют на тебя, как на породистую скаковую лошадь.
[…]
[…] зимний загон для овец. Оказалось, что я лежу на ворохе сена, а мои спутавшиеся волосы и до крайности измятая туника щедро усыпаны сухими травинками.
Я смотрела на каменные стены и деревянную решётку загона и никак не могла понять, каким образом я здесь очутилась. Мысли путались в голове. С трудом, но всё же я вспомнила, что […].
Священная змея не стала пить молоко из моего блюдечка. Великий понтифик возбудил дело о моём изгнании из родовой общины патрициев, а Марция и другие девочки-патрицианки, успешно прошедшие в тот день инициацию, решили устроить мне экзекуцию.
Они, дурочки, решили, что я допустила незаконное познание своей плоти мужчиной. Моё заявление о том, что Священная змея ошиблась, вызвало у них звериную ярость. После таких дерзких, как им показалось, слов, они, как видно, решили, что теперь им в отношении меня всё позволено.
[…] сухой сук, и отбивалась им до тех пор, пока дуры скоро не выдохлись. Они, кажется, поняли, что я никому не позволю называть себя потаскухой! Девчонки отступили, но было видно, что в их лице я отныне заимела смертельных врагов.
Чуть позже я призналась Великому понтифику, что целовалась с мужчиной по его настоятельной просьбе. Мужчина как будто околдовал меня, и я не смогла ему отказать, однако, кроме затяжного поцелуя, больше ничего у нас с ним не было.