- А чего там уметь-то? - теперь она смеялась надо мной, - нужна
веревка и палка крепкая, вот такой длины, - она развела задние лапы
кролика в стороны.
Веревку мы использовали ту, которой я хворост связывала, Палку
нашли здесь же. Ретта, правда, выбирала ее тщательно и несколько
штук забраковала.
Потом она ловко заострила топориком палку с обоих концов и
приступила к разделке кролика. Сначала разрезала шкуру на задних
лапках, потом коротко полоснув ножом, вдела концы палки в прорези,
распиная несчастного кролика на распорке и подвешивая конструкцию
на веревке перекинутой за перекладину навеса.
При этом она весело щебетала:
- Лола, скажи, а тебе Яволк нравится?
- Что? Нет! - отмахнулась я... мне от вида висящего вниз головой
зайца стало слегка не по себе.
Но Ретта не замечала, что кровь с кролика капает прямо ей под
босы ноги, и она наступает на эти пятна... что мухи деловито жужжат
вокруг, прилетев на запах свежего мяса... что вдруг резко и
противно завоняло смертью... так же как тогда, когда я
умирала...
Она легко и быстро, помогая себе ножом, стягивала с кролика
шкурку, словно выворачивая на изнанку... как чулок с ноги...
Не прошло и минуты, как на веревке остался висеть голый безухий
кролик... а Ретта, ловко вывернув шкурку, натянула ее на рогатину,
которую тоже нашла в куче хвороста...
- А мне он нравится, - вздохнула она и протянула мечтательно,
одновременно полоснув кролика по животу, - вот бы за него замуж
выйти...
- За кого? - у меня перед глазами все слегка расплывалось.
Видимо не привыкла я к такому зрелищу...
- Так за Яволка. Я ж через год в возраст войду, уже пора жениха
присматривать, - улыбнулась Ретта и вытерла пот со лба рукавом,
оставляя на щеке кровавую полосу. А потом сунула руку в разрез на
животе висящей тушки и вытащила сизую груду кишок.
Тут я уже не выдержала и метнулась к заборчику. Меня стошнило.
Еле успела наклониться, чтобы не изгваздаться самой.
- Лола, - удивилась Ретта, - что с тобой?
Она кинулась ко мне, хватаясь грязными руками. От запаха крови
закружилась голова, и меня скрутило с новой силой.
Отпустило только тогда, когда в желудке ничего не осталось.
Кряхтя и морщась от противного вкуса во рту, я добрела до
умывальника, который я повесила у летней кухни, и первым делом
смыла кровь.
- Я никогда не видела, как потрошат кролика, - ответила я Ретте,
которая все с тем же недоумением в глазах следила за моими
передвижениями.