Оп!
Сердце его так стукнуло, что он услышал его толчки через горло, как на львиной охоте. В том самом окне горел свет!
– О, боги, я не верю в чудеса, но я вас умоляю – сотворите чудо, ну хоть раз от сотворенья мира! – сказал богам вслух пораженный вестник.
Она стояла у окна и смотрела на великий Меннефер, погруженный в темноту разреженную вереницами факелов и живописными пожарами. Во тьме, почти у самых стен крепости неслась вода, но и сквозь этот гул пробивалось стрекотание цикад. Задергалась веревка, свисающая вниз, и сверху показались две ступни чудесным образом висевшие в воздухе. Так потихоньку появилось и все остальное.
Странник молча, как гусеница, раскачивался на веревке, глядя на женщину, стоявшую у окна. Светильники сзади освещали её стройную фигуру, но лицо оставалось скрытым, только блестели странным блеском глаза.
– Ты? – прошептал вестник, вглядываясь в фигуру. – Ты, моя царица?
– Да. – ответила она.
– Ты живая?
– О, да.
– Ты не умерла? Не исчезла из мира без следа?
– Зачем? Я умирать не собиралась.
Фигура в слабом ореоле света, протянула к нему руки. Вестник чуть качнулся.
– Сейчас, наверное, я получу очередной пинок? – спросил он.
– Не буду отрицать. И подтверждать не буду.
Женщина забралась на подоконник, приготовившись встретить вестника, и когда он качнулся на веревке к окну, ухватила его за схенти, рванула на себя, и они, кувыркнувшись через голову, полетели оба в зал и свалились на пол, спутавшись руками и ногами.
Сияющий взгляд, синих драгоценных топазов, воткнулся прямо в сознание вестника и он на время замер, сжимая в объятиях светловолосую девушку.
– Имтес! – наконец выговорил он. – Ты здесь откуда?
– Джедсегер. – Имтес обняла его рукой за шею. – А ты?! Разве ты не умер?
– Как видишь. Только не спрашивай почему – я не отвечу.
– Дорогой, а я иного от тебя не ожидала. – Имтес прищурила глаза. – Я знала, с самого начала знала, что ты очень умный и очень хитрый человек. Выглядишь, дурень дурнеем, а сам очень изворотливый и ловкий. – Имтес обхватила его локтем за шею и притянула к себе. – Дорогой, я аплодирую тебе. И почти что я тебя люблю!
– Я рад, что талант не остался без признанья. Один раз такое уже было – в Порфировых горах. Там меня тоже за своего посчитали.
– Знаешь, ты можешь мне не верить, но и я рада. Я, в самом деле, рада! А, кстати, мы так и будем на полу делиться впечатленьями от встречи? Или, быть может, сядем в кресла или сразу перейдем на ложе?