— И что делать? — охреневше спросил Гаррус.
— Что хочешь, — пожал плечами недо-пророк. — Хочешь сразу
прибей; хочешь, просто не связывайся; хочешь, попробуй ловить на
него, как на живца. Голова на плечах есть, вот и думай.
— Khragl murf, как тебя только Шепард терпел?
— Мы в ответе за тех, кого приручили, — усмехнулся бывший
морпех, — а командира ты знаешь чувство ответственности у него
зашкаливает, вот рука и не поднялась... Хотя пару раз я
нарвался.
— Это когда ядерную бомбу с...дил? — засмеялся турианец.
— И это тоже. Кстати, почему с...дил у меня переводится, а
кхраглы твои — нет?
— Редкий диалект, — отмахнулся полицейский, — в учебке
подхватил, изредка проскальзывает. Знаешь, я уже немало всякой
х..ни в галактике повидал, но вот эти предсказания, они немного
жутковатые.
— Не дрейфь, — успокоил его Алекс, — будущего нет, есть только
возможные варианты, один из которых я только что похерил, рассказав
тебе о нём. Надо, только не забывать, что поменять что-то можно не
только в лучшую сторону, но и в худшую, так что аккуратнее там на
Омеге, Архангел, думай много. Так, — человек аккуратно поднялся со
стула и взял трость, — сделай доброе дело, скажи официантке пивка
повторить, пожалуйста, а я пока отолью.
Галактический сортир был вполне себе обычным, хоть и без
разделения на пол и расу. Для тех кому требовалось уединение были
кабинки, а остальным предлагались писсуары, благо "направляющие"
имелись у нескольких рас. В углу, например, элкор по собачьи задрал
заднюю ногу и орошал. Шницель тоже сделал дело, помыл руки и
протиснулся обратно через ряды танцующих галактов к своему столику,
где с удивлением обнаружил пополнение. На коленях у Гарруса сидела
хихикающая, хорошо подвыпившая матрона, чьи внушительные
нежно-голубые достоинства так и норовили выскочить из короткого,
облегающего платья.
— Ханжа! — возопил человек, направив обвиняющий перст на критика
ксенофилии и асарийских ножек.
— Капрал, молчать! — отрезал турианец и скорчил страшную
гримасу, чтобы друг не обломал ему эротическое приключение.
— Лейтенант, — поправил его Щитт.
— Пофиг, — махнул рукой полицай, прижав второй покрепче добычу,
— сегодня меня не жди. Мы с Каллой, — он сделал неопределённый
жест.
— Ага, — снова захихикала та, — обожаю военных турианцев.
После чего парочка ретировалась. «Спариваться,» как подумал
Шницель в одиночестве налегая на пиво. Затем были ещё пельмени,
которые, как пытался убедить себя человек, были не обжорством, а
моральной компенсацией, и ещё пиво. «По крайней мере, никто не
мешает пялиться на сиськи,» еле слышно пробормотал он.