– Спасибо. – Она сделала затяжку, в голову приятно ударил никотин.
– Кого бросила дома? – спросил Жозеф.
Возвращая самокрутку, Лана ответила:
– Только отца.
Лана представила его: сидит в своем кресле с газетой, разгадывает кроссворд, на нем потертые зеленые брюки и мятая рубашка. Удивительно: подумав о том, как одинока и однообразна жизнь отца, она почувствовала жалость. Его хоть кто-нибудь навещает?
– А ты?
Жозеф засмеялся, но в его смехе Лана уловила странные, грустные нотки.
– У меня никого нет.
– А родные?
– Никого.
– Совсем никого?
Он резко покачал головой.
– Мама и папа умерли. Год назад.
– Ох, прости. Могу я спросить, что случилось?
В лунном свете было заметно, как Жозеф помрачнел.
– Они погибли в пожаре.
– Мне жаль, – искренне посочувствовала Лана. Денни ведь рассказывал, что они подобрали Жозефа на безлюдном филиппинском пляже, где он спал под открытым небом. Он, наверное, с ума сходил от горя. – Поэтому ты и уехал из Франции? И приехал сюда?
Жозеф медленно кивнул, не отрывая взгляд от моря.
– У меня были кое-какие сбережения, так что я мог отправиться куда угодно. Иногда лучше уехать, правда?
– Правда, – согласилась Лана.
Она отправилась спать в полночь: разделась до белья, но на верхней койке все равно изнывала от духоты, кожа была липкой от солнцезащитного крема и соли. Вот бы между койкой и потолком было побольше места, чтобы сесть и выпрямиться. Иллюминатор открывался всего на пару сантиметров, свежий воздух почти не проникал внутрь. По ложбинке на груди скатилась капля пота.
Тихий плеск волн о борт яхты никак не мог успокоить мысли, они все возвращались к отцу. С тех пор, как Лана оказалась на «Лазурной», жизнь стала такой насыщенной, что она часами не думала о нем, хотя ночью часто перебирала в голове детские воспоминания, пытаясь найти трещины, сквозь которые виднелась ложь.
Лана просунула руку сквозь узкую щель иллюминатора – не прохладнее ли снаружи? Нет. Она вздохнула.
Китти с нижней койки прошептала:
– Не спишь?
– По-моему, у меня внутри все плавится, – ответила Лана.
– Ты хотя бы не обгорела. – На вершине утеса Китти утверждала, что кожа у нее уже достаточно темная и ей не нужен крем от солнца.
Лана перевернулась на живот и свесила голову вниз. Китти поднялась на локтях. Лана присмотрелась и разглядела в темноте очертания подруги.