– Мужчине трудно пережить утрату жены.
– А девочке трудно пережить утрату матери, – дерзко бросила Изабель. – Впрочем, я потеряла обоих родителей, не так ли? Мать умерла, а отец бросил меня. Не могу сказать, что больнее.
– Боже милостивый, Изабель, неужели обязательно говорить вслух, о чем вы думаете?
Изабель уже много раз за свою жизнь слышала этот упрек, но к чему держать язык за зубами? Все равно ее никто не слушает.
– Итак, вы уезжаете сегодня же. Я сообщу телеграммой вашему отцу. Томас отвезет вас к поезду.
– Сегодня? – растерянно моргнула Изабель. – Но… Папа не захочет меня видеть.
– Ах да. Последствия… – протянула директриса. – Что ж, возможно, теперь вы поймете, что их следует принимать во внимание.
Итак, впереди неизвестность.
Уставившись в пыльное, покрытое пятнами вагонное окно, Изабель смотрела, как проносятся мимо знакомые пейзажи: зеленые луга, красные крыши, каменные коттеджи, серые мосты, лошади.
Все выглядело как всегда, и это было удивительно. Идет война, это же должно как-то отражаться на окружающей действительности, трава должна пожелтеть, деревья – засохнуть, птицы – пасть камнем, но из окна поезда, деловито пыхтящего в сторону Парижа, все выглядело абсолютно обычно.
У платформы Лионского вокзала поезд свистнул, дернулся еще пару раз и замер. Изабель вытащила из-под полки свой чемоданчик, положила его на колени. Пассажиры спешили мимо нее к выходу, а она вновь вернулась к вопросу, которого так долго избегала.
Папа.
Как хочется думать, что он ждет ее дома, что наконец-то обнимет крепко-крепко, ласково произнесет ее имя, как раньше, когда мама была сердцем их семьи.
Она все смотрела на свой потертый чемоданчик.
Такой маленький.
Девчонки-одноклассницы приезжали в школу с целой кучей кожаных саквояжей, перетянутых ремнями, утыканных медными заклепками. На столах у них стояли фотографии, на тумбочках – памятные сувениры, а ящики комодов были забиты семейными фотоальбомами.
У Изабель была одна-единственная фотография женщины, которую она хотела бы вспомнить, но не могла. В памяти всплывали лишь размытые образы плачущих людей, врач, печально качающий головой, и мамин голос, уговаривающий ее крепко держать сестру за руку.
Если бы это могло помочь. Вианна бросила Изабель так же быстро, как папа.
Кажется, во всем поезде осталась она одна. Покрепче стиснув ручку чемодана, Изабель все же решилась выйти из вагона.