– Кто сопровождал Марту к заключенному?
Воевода ожидал от нас чего угодно, но не этого. Его брови
взлетели на лоб, а глаза округлились:
– Она была со мной...
– То есть, все сам? Выделить человека, который не пропустит сюда
любопытных, у нас нет возможности?
– Зачем? Узник хорошо связан и самостоятельно выбраться не
сможет, – с недоумением воззрился на меня Кирн, как на неразумного
ребенка. Он даже остановился, чтобы внимательно осмотреть тюремные
помещения, вдруг тут кто-нибудь спрятался.
– Самостоятельно - нет, а с помощью? – фыркнула я, глядя на его
метания по пустующим камерам. Повторив наш с мамой маршрут один в
один, мужчина с подозрением(?!) уставился на нас... Пришлось его
поторопить: – Ты открывай камеру, нужно как можно быстрее
разобраться с вашим невольником, а то помимо отравительницы на меня
еще и ярлык палача навесят. И если за первое звание мне не известно
кого «благодарить», то за второе будем нести ответственность мы с
Вами!
– С нами? – оглянулся воевода, проворачивая огромный ключ в
навесном замке. Пришлось срочно прикусить язык и срочно добавлять
объяснения:
– С вами! С вами! Всю дружину возьму с собой на пьедестал, чтобы
народ знал своих героев!
– Теперь, моя леди, мне понятно твое недовольство, – буркнул
Ан-Аксимандер, покраснев, словно девица, и зыркнув на Альму. Та не
вмешивалась в наш разговор, но стояла рядом со мной, гордо задрав
подбородок и без слов поддерживая мою отповедь. Ну, да! Я же
баронесса… – мне и расхлебывать…
Увидев, как он хмуро кивнул, я быстро перевела разговор в
безопасное для меня, но неприятное для нашего вояки, русло:
– А почему нет стражников? Если уж на то пошло – тюремщиков...
Почему в камеру допустили женщину? Вы бы еще к этому незнакомцу
детям разрешили заглянуть. Никогда не слышали о тихих убийцах,
которые пробираясь в осажденный замок, чтобы незаметно открыть
ворота своим соратникам, убивали любого, кто попадался ему на пути:
женщину, ребенка, старика, – главное, чтобы они не подняли шум?
Никогда не сталкивались с хитростью душегубов, которые попавшись
давили на жалость легковерных недотеп, а потом убивали тех, кто
помогал им выбраться из плена?
От моей отповеди воевода даже застыл и перестал снимать засов с
двери.
– Миледи, я не ведал, что вам известны такие ужасы, –
практически прошептал мужчина, глядя на Альму. Он явно переживал о
том, что его кумир узнала о такой промашке. – Но, будьте уверены,
больше такой ошибки я не допущу. И пост охраны будет организован и
в камеру сможет войти только хорошо обученный ратник.