— Ничего с этим не поделаешь, дочка, — печально протягивает. — Такова жизнь. Смерть этого ребёнка, кем бы он ни был, не будет напрасной. Он спасёт сразу несколько жизней. Он станет для нас ангелом.
— Ты как всегда права, — всхлипываю.
— Ну, ладно, не буду тебя отвлекать! Хороших выходных! И жду, наконец, когда ты представишь нам своего Джейкоба! Мы все хотим с ним познакомиться!
— Обещаю, мам, как только разгребу все дела, так мы сразу же прилетим к вам. Люблю тебя, дорогая. Передавай Алексу привет, и поцелуй его за меня.
— Хорошо, дочка! Обязательно передам.
Боже, как же я устала от собственной лжи! От самой себя противно!
Отделаться от растрепанных чувств мне помогает посторонний звук.
Источником этого звука оказывается незнакомец, который разбирается с соседним шезлонгом. Причём разбирается в прямом смысле этого слова. Со стороны всё выглядит, будто он ведёт с ним поединок не на жизнь, а на смерть. И всё потому, что его заклинило. Я про шезлонг, не про парня.
Впрочем, парня тоже переклинивает, стоит мне бросить на него уничтожающий взгляд. Однако парень намеков не понимает. Вскоре он задвигает сломанный шезлонг в сторону, берет другой и ставит прямо возле меня.
Не прошло и часа! А я ведь искренне надеялась, что он не додумается до такого.
— Не возражаешь, если я угощу тебя напитком? — говорит он на превосходном английском.
Я натягиваю на лицо маску, абсолютно не выражающую никаких эмоций, и демонстративно отворачиваюсь от него.
— Ты говоришь по-английски? — не унимается он. — Французски? Может, по-итальянски? Или, на худой конец, знаешь русский?
— А ты что, полиглот? — не удосуживаюсь даже взглянуть на него.
— Можно и так сказать. Так тебя можно угостить «Маргаритой»?
С кислой миной я выставляю ему свою руку ладонью кверху. В нее он помещает бокал с коктейлем.
Все равно хотела идти в бар за очередным, потому не имеет смысла отказываться...
— Ты здесь отдыхаешь или живешь? — продолжает он свой допрос.
— А для тебя это имеет какое-то значение?
— На самом деле нет. Простое любопытство.
— Любопытствуй в другую сторону, пожалуйста. С теми, кто хочет вестись на твое любопытство, — дерзко выдаю и присасываюсь к соломинке.
— Это невозможно. Мое любопытство направлено сейчас исключительно на тебя, — хватает ему наглости. Я гордо молчу. Минуту, две, и на третью незнакомца прорывает: — Предположу, что ты не местная. Приехала сюда около двух дней назад.