— Никто не нападал.
Захотелось хорошенько так выругаться.
— А на хера ты орала тогда, как резанная, на весь парк?
Опера подходили, весело болтая. Похоже, я тут один только вскочил, как ошпаренный.
Бестия подняла на меня взгляд. Дерзкий, колкий, как у кактуса.
— Я собаку увидела.
От ее тупости просто спирало мозг.
— И что? Орать надо? Ты, блядь, операцию нам сорвала своими воплями! Распугала тут всех педофилов, дура.
— Ничего я не портила! Эта собака мертвая лежала. С глазами открытыми. И вообще, сам вы…придурок!
Она выводила уже меня, дразнила и бесила. Бестия в юбке.
— Язык прикуси.
— Не то что?!
— В обезьянник посажу.
Пугалка сработала. Девчонка фыркнула, но, наконец, притихла.
Опера подошли, и остановились возле нас. Мне же хотелось их прибить почему-то.
— Позвонить мне не могли?
— Звонили. Тут связь не берет.
Я выдохнул, и почувствовал, что закипаю. Еще немного, и пошлю их всех троих на хер.
— Калинина, в машину иди. Вы двое, свободны на сегодня.
Уже через пять минут мы выехали из этого парка. Я был зол, а девочка жалась на переднем кресле, разувшись, и поджав под себя ноги.
— Замерзла?
— Нет. Тепло мне. Жарко даже!
Огрызнулась, а я сжал зубы. Она выводила меня. Бесила уже изрядно.
Губы ее дрожали, а ей жарко. Видать, уж больно гордая, чтоб попросить включить печку. Заноза.
— Не смей мне врать, лисица. Я тебе не мальчик.
Обиженно поджала губы, отворачиваясь от меня, и сверкая своими детскими заколками, которые почему-то тоже меня раздражали.
— И сними эту хрень с себя! На сегодня маскарад окончен.
Бестия тут же стянула свои заколки, но так и осталась в этих самых гетрах, короткой футболке и юбке, что мне не понравилось. Слишком голая она. Черт возьми.
Быстро потянулся к заднему сиденью, и достал оттуда свой серый гражданский пиджак. Бросил его прямо в руки наживке.
— На. Прикройся.
— Мне не холодно!
— Бери, сказал. Больше предлагать не буду.
Василиса поджала губы, но пиджак все же схватила, и быстро закуталась в него по самое горло.
Я же усмехнулся, смотря на дорогу. Лиса замерзла, даже если не признавалась в этом. Странная, однако. И врет еще. Все время.
Включил печку, и в салоне стало жарко уже через пару минут. Бросил взгляд на девчонку. Ее щеки порозовели, и она уже перестала так сильно кутаться в мой пиджак. Согрелась, значит. Ясно.