Попал, так попал... И работа в ментовке не спасла. Я уже понял,
кто хозяин этих бандерлогов. Весь вопрос в том, куда меня везут.
Если закапывать в лес, то дело - труба. Умирать как-то совсем не
хочется. Особенно когда восемнадцать годков отроду. Я к смерти
никогда не был готов. Хотя иногда был с ней на “ты”.
Но если едем на “казнь”, тогда смысл мне мешок на голову
цеплять? Мертвые не болтают и дороги назад не найдут.
Значит, не все потеряно. Скорее всего, меня к боссу везут. А он
и будет решать, что с Курсантом делать.
Надо же… И о прозвище моем пронюхали. Облажался товарищ
Черненко, не уберег “подопечного”.
Хотя, кто его знает? Может, это он меня слил? Все тут не так
просто оказалось. Нет черного и белого. А в серых полутонах
запутаться можно.
Машина стала покачиваться на кочках. Получается, что съехали с
асфальта. Это плохо… Громоздкие туши сдавливали меня с боков. Несет
от них потом и одеколоном. Явно не советским “Шипром”.
Сколько прошло? Минут двадцать-тридцать примерно. Волга, судя по
звуку, уже въехала на грунтовку. По подкрылкам защелкали камешки. Я
запоминал дорогу “на слух”.
Проселочная дорога, получается, облагорожена мелким гравием или
щебенкой. Все не так уж и плохо. Это значит, что не в лес меня
везут. Скорее всего, направляемся на дачу или в загородный дом.
Что, впрочем, в семидесятые было одним и тем же.
Еще минут через десять автомобиль сбавил скорость и, неспешно
прокатившись несколько метров (очевидно, въехали во двор),
остановился.
— Приехали! — возвестил чей-то хриплый, как у Джигурды,
голос.
Меня выволокли из машины. Даже сквозь грубую мешковину я
почувствовал свежий воздух. Не как в городе. Где-то вдалеке
заливались собаки. Городского шума не слышно. Все-таки дача,
получается.
Подхватили под руки и потащили куда-то. О первые ступеньки
(крыльца, наверное), споткнулся, но повис на руках, что вцепились в
меня мертвой хваткой. Потом уже шагал осторожнее. Ноги поднимал
выше и опирался на головорезов побольше. Те не особо этому
обрадовались и при каждом удобном случае тыкали меня под ребра
локтями.
Ночная прохлада сменилась на комнатное тепло. Сквозь сплетения
грубых нитей сочится свет. Мы в помещении. Сопровождающие
остановились и отпустили мои связанные впереди руки. Сдернули с
головы мешок.
Я очутился в огромном каминном зале с диванами и столиками в
каком-то средневековом стиле. На атласном «лежаке» с резной спинкой
прямо передо мной развалился Гоша Индия. Едкая ухмылка застыла на
заостренном лице. Кожа неестественно серая. Глаза чуть впали.
Хреново выглядит катала. Возле него переминается с ноги на ногу
кучка головорезов, что приволокли меня.