— А как звать-то его, помните? — с надеждой спросил я.
— Так я имени и не знала. Вера ничего про него особо не
рассказывала. Просто говорила, что человек уважаемый, образованный,
что познакомит нас, когда он жену бросит и все по-людски будет. Я
ворчала на нее, мол, что за тайны такие? Где это видано – втихушку
любовь плести? Как людям в глаза смотреть? А она говорила, что ей
все равно на окружающих, что главное – мое понимание и любовь ее
ухажера. Права была дочка. Умница она у меня была… Не уберегла я
кровиночку.
Хозяйка опять завсхлипывала.
— Выходит, жену он так и не бросил?
— Не знаю, сынок. Верочки не стало, и я теперь ничего не знаю.
Не бросил, наверное. Рассказала бы мне дочка… А может, не успела
просто.
— А как же вы избранника ее не видели, он что, на похороны даже
не пришел?
— А кто его знает, может, и приходил, только на нем не написано
было. Столько народу собралось, как в приходе на Пасху. Любили все
Верочку, уважали. Проводить пришли от мала до велика. Я там только
нескольких человек узнала… Остальные все незнакомые. А ты точно не
из милиции? — бабуля опять глянула на меня с подозрением. — А то
давеча приходили двое, пытались самогон купить. Но я-то давно здесь
живу. Каждого в лицо знаю. Друзья это были участкового нашего.
Петьки Осинкина. Балбеса. Додумался же друзей своих подослать, с
которыми в гараже по субботам выпивает. Думал, что? Не узнаю я
их…
— Участковые – они такие, — закивал я. — Хитрые… Но понять их
можно. С них тоже начальство спрашивает.
— Да я-то понимаю, не по своей воле нарушаю закон. Боженька - не
Леонид, бабушку простит. Может, еще чайку? Вот поговорила с тобой,
излила душу грешную, и легче прям стало…
— Спасибо, баба Люда, пора мне, - замотал я головой (Осинкин,
наверное, извелся), – хоть и вкусный у вас чаек.
— Так ты заходи, если что… Дорогу знаешь.
— Хорошо, как-нибудь заскочу. А Вера ваша в какой школе
работала?
— В седьмой, как раз возле набережной, а что? Отец если в
органах, должен и сам подробности знать.
— Ну, да, до свидания, баба Люда. с Андрюшкой за меня
попрощайтесь, спит уже, наверное.
— Спит, шельмец. Притих… До свидания, сынок…
Я вышел в подъезд. Только дверь за мной захлопнулась, чуть не
столкнулся нос к носу с участковым.
— Ты что, дверь ей дал закрыть? — возмущался он. — Как мы теперь
внутрь попадем? Купил?