Я рвано выдохнула и попыталась понять: он на что намекает?! На
то, что все же узнал во мне принцессу и девчонку, радуется и
злорадствует? Или на то, что в этом замке принято… э-э-э…
— Ваша светлость! — Уф-ф-ф, наконец-то в коридоре появился тот,
кого я ждала больше манны небесной, — господин Жуй. — Ваша
светлость, этот мальчишка в чем-то провинился?
Не, нормально? Меня тут сначала чуть не покалечили, потом всяко
намекали на нехорошее, и я же еще и виновата? Вот она,
средневековая справедливость.
— Нет, он просто очень хорошо защищал мои яйца, — усмехнулся
полынный герцог.
— Что?! — Даже невозмутимый господин Жуй подавился воздухом,
услышав это заявление. Что уж говорить об остальных зрителях,
незаметно набежавших на шум. Вот гады, когда я на помощь звала,
хоть бы одна морда высунулась, а теперь из-за угла десяток рож
торчит, и все с открытыми ртами.
— Яйца. — У меня отобрали корзину и невозмутимо предъявили
повару. — Этот клоп самоотверженно взялся защищать мою
собственность. Вы ведь велели отнести их в кладовку, верно?
— Да… кхм, — взял в себя в руки господин Жуй. — Велел. Но
устраивать балаган в коридоре и отвлекать вашу светлость я ему не
приказывал.
— Будем считать, что это побочный эффект его усердия. —
Поскольку меня все еще цепко придерживали за плечо, убежать не было
никакой возможности, и запах горьких трав пропитал, кажется, все
вокруг. Не то чтобы было неприятно, но как-то слишком много. —
Будет лучше, если он спокойно закончит свою работу. Для этого
нужно, чтобы все остальные тоже занялись своим делом, а не гонялись
по коридору за… яйцами.
Оппа. Последняя фраза была сказана таким тоном, что у меня
дернулся глаз, а все остальное слишком любопытное население замка в
мгновение ока рассосалось по местам. Включая бугаину, чтоб ему тот
вертел, который он обязан крутить, в одно место вошел и из другого
вышел.
Остался только господин Жуй вместе со своим явным неодобрением
да полынная светлость с моей корзиной и моим же плечом в руках.
Может, меня все же отпустят?
Устав ждать, я решилась на невиданную для здешней прислуги
дерзость: резко присела, выворачиваясь. Заодно и корзинку эту
многострадальную цапнула и, поскольку сопротивляться никто не стал,
выдернула ее из герцогских рук.
— Извиняйте, ваша светлость, мне тоже работать надо! — буркнула,
не поднимая глаз, торопливо поклонилась (я уже подглядела, как это
слуги делают) и драпанула в сторону кухни со всех ног. Черти бы
взяли эту чехарду, где та кладовка, куда мне надо яйца сдать?!