На какое-то время я забыла о соседе.
Но он ни на секунду не выпускал меня из виду. Устав от его
назойливого взгляда, я пристально посмотрела на него.
- Чего тебе? – буркнула я.
- Неужели ты больше ни о чем не
будешь меня спрашивать? – насмешливо спросил он.
- А смысл? – я пожала плечами и
отвернулась. – Я сама скоро узнаю о своей судьбе. Наверное. – Это
интересовало меня в первую очередь. А остальное? Надоело
вытаскивать из него информацию! Вот честно, просто надоело. Я вновь
подошла к раковине и умылась, хорошо что я сегодня не красилась, а
то была бы сейчас такой красоткой с размазанной-то косметикой. Я
несколько раз повторила про себя, любимую фразу Скарлетт О‘Хары из
« Унесенные ветром»: не буду думать об этом сегодня, лучше подумаю
об этом завтра. Пусть и не сразу, но мне все же удалось себя в этом
убедить. Все-таки, хорошая вещь - самообман (как будто у меня есть
время до завтра!). Успокоившись, я села на кровать и посмотрела на
соседа. – Как тебя хоть зовут? – по его лицу я сразу поняла, что он
опять хочет огрызнуться, и опередив его, насмешливо бросила. –
Неужели нессир и этого не знает?
- Виктор, - хмуро произнес он. Я
кивнула и отвернулась. Он не спросил, как меня зовут, а я просто не
стала представляться. Надоело! Надоело пытаться с ним нормально
поговорить. Хоть наши стычки и отвлекают меня (хмм, все-таки
забавно добиваться ответы на свои вопросы, когда оппонент так
сопротивляется), но устала от его подчеркнутой ненависти. Я
отвернулась и, преодолев брезгливость, легла накровать. Может,
получиться подремать? - с сомнением подумала я. Виктор то и дело
поглядывал в мою сторону, но не прерывал затянувшегося молчания. Не
делала этого и я. Спустя где-то полчаса дверь в наше отделение
открылась, и мы услышали тяжелые шаги. Я сразу села и посмотрела на
вошедшего: незнакомый мужчина в форме подошел к моей камере.
- Павлова Алеся? – спросил он. Нет,
знаешь ли, Алла Пугачева? – я закусила губу, сдерживая этот ответ,
и просто кивнула. – На выход.
- С вещами? – язвительно спросила я.
Ну не сдержалась я: язык мой – враг мой. Полицейский хмуро
посмотрел на меня и, наверное, поэтому с излишней грубостью дернул
мои руки, заводя за спину и надевая наручники. Я подавила вскрик
боли от его грубости и с ещё большим усилием сдержала тяжелый
вздох,когда наручники на моих запястьях сомкнулись. Я снова
заставила себя выпрямить спину, расправить плечи и гордо пошла на
выход.Проходя мимо камеры Виктора, я обратила внимание на его
удивленный взгляд, но не подала виду.