— Это
хорошо, что вы признали вину и раскаиваетесь, — произнесла
председатель. — Поэтому я приговариваю вас к двенадцати часам
карцера и одной тысячи кредитов штрафа, шлем-то придется новый
выдавать. Дело закрыто, — стукнула она молотком.
Следующий!
Гюнтер
думал, что ему придется ждать полицейских, но этого не произошло.
Стул с прикованным к нему немцем начал медленно опускаться в пол.
Внизу его уже ожидал конвой и один из полицейских говорил по
рации.
—
Двенадцать часов карцера, вас понял, конец связи. Так этот
отстрелялся, в третий сектор его и давай следующего.
Гюнтера
быстро заковали в наручники с цепью и лишь после этого отстегнули
от стула. Немец не успел отойти и на пару шагов, как на его место
уже усаживали следующего бедолагу. Полицейский опять включил рацию
и сообщил, что подсудимый по делу двенадцать сорок пять готов к
отправке. Стул пришел в движение и начал подниматься к открывшемуся
отверстию в потолке. Конвойный, заметив, что здоровяк замедлился,
наблюдая за тем, как работает правосудие, поторопил Гюнтера,
толкнув его в спину.
— Шагай и
не задерживай движение, — сказал он, приготовившись еще раз пихнуть
здоровяка в спину но, нарвавшись на взгляд немца, решил, что и
первого тычка будет вполне достаточно.
Поездка в
полицейской машине не заняла и десяти минут, видимо сектор три
находился где-то совсем рядом. Как оказалось Гюнтера привезли
обратно в полицейский участок, откуда его конвоировали в зал суда.
Но теперь его не повели в помещение для допросов а, посадив в лифт,
отправили на подземный этаж.
Двенадцать часов не такой уж и большой срок,
поэтому везти осужденного куда-то далеко не было никакой
надобности. Двери открылись, и Гюнтер увидел длинный коридор с
тянущимися по обеим сторонам камерами. Коридор от лифта отделяла
стальная решетка и перед ней стояли три прозрачные капсулы. С
противоположной от них стороны сидел полицейский за пластиковым
офисным столом.
— А этого
бугая за что? — поинтересовался он у конвоира.
—
Хулиганство, двенадцать часов карцера, — получил он
ответ.
— Что же
это за хулиганство такое, если за него дают двенадцать
часов?
— Помял
полицейский бронекостюм.
— Ну,
если только так, — почесал он затылок и снял с крючка карту от
электронного замка.