– Хорошо-хорошо, – примирительно
проговорил Родим, выполнив последнее распоряжение.
– Гнус, проверь карманы! –
скомандовал хичер.
Его приятель двинулся к
Пестрецову.
– Только сначала мне хотелось бы… –
произнес Родим, делая быстрый, неуловимо-текучий шаг ему
навстречу.
На мгновение грабитель с оружием
потерял жертву из виду. А когда его приятель вдруг захрипел и начал
медленно оседать на землю, краем глаза оторопевший хичер снова
заметил странного провинциала с дурацкой улыбкой, который внезапно
возник откуда-то сбоку, протягивая руку к разряднику.
В следующее мгновение мир в глазах
хичера взорвался, и он без чувств рухнул на бетонные плиты перед
входом в «Три веселые сучки».
Пестрецов с шипением потряс рукой –
за семь лет слегка потерял форму, похоже, при ударе немного
вывихнул запястье, – и проверил разрядник. Недурственно.
– Видишь, Кувалда, теперь у меня есть
оружие, – проговорил он, пряча разрядник в карман. – А ты, брат,
расстраивался.
Прихватив чемодан, он вошел в
клуб.
При входе в клуб двое вышибал в
кожаных безрукавках (похоже, эта одежда была здесь остро модной в
нынешнем сезоне) пропустили его через металлодетектор и, когда тот
протестующее заверещал, привычно и аккуратно обшмонали с ног до
головы. Забрав разрядник, выдали взамен металлический номерок, а
оружие заперли в один из железных ящиков, стоявших вдоль стены.
Судя по всему, заведение для этого района было весьма
респектабельным – хозяева явно заботились о том, чтобы всякий гость
мог расслабиться по полной программе, не ожидая получить в спину
порцию плазмы из-за соседнего столика.
Затрапезный костюмчик Пестрецова
вызвал немой вопрос в глазах одного из громил, но Родим достал из
кармана несколько крупных купюр, и вышибала тут же отступил в
сторону, удостоверившись в платежеспособности клиента.
Внутри было шумно и дымно, грохотала
музыка, мелькали вспышки стробоскопов и лепестковых лазеров.
Внушительный клубный зал был погружен в полутьму, поэтому
разглядеть посетителей оказалось нелегко. Зато по двум сценическим
подиумам и двум помостам по бокам щедро расплескивался свет ярких
софитов. На подиумах, соблазнительно выгибаясь, танцевали две
обнаженные девицы с вполне удовлетворительными формами.
На входе в зал гостя ласково ухватила
под локоть миловидная китаянка в прозрачной блузке – метрдотель.
Пестрецов попросил столик подальше от грохочущих колонок, и
китаянка, понимающе улыбнувшись, сопроводила его в самый угол зала.
Обзор отсюда, правда, открывался так себе, одной сцены не было
видно вовсе, а ко второй приходилось выворачивать шею, но Родим, в
общем-то, этого и добивался. Так было меньше шансов, что его узнают
раньше времени.