Мы с отцом переглянулись. Неожиданный
поворот, однако…
– То, что вы рассказали и ваше
раскаяние, конечно, подкупают, – начал отец. – Нас радует, что вы
вернулись к честной жизни, точнее – хотите к ней вернуться. Но,
откровенно говоря, у меня нет интереса брать к себе на службу
неудавшихся шантажистов. Кто даст гарантию, что, узнав какую-либо
секретную информацию, компрометирующую нас, вы вновь не решите
попытать удачу? – отец пристально посмотрел в глаза Кравцову.
– Вы имеете полное право не доверять
нам, – признал Кравцов. – Именно поэтому я и раскрыл истинную
причину наших прошлых поступков. Теперь же какие-либо мотивы
отсутствуют, отныне дети для нас – это просто родственники, очень
далёкие. Осознавать это больно, но против правды не попрёшь. Что
выросло, то выросло. Мы ещё не совсем потеряли самоуважение. Теперь
мы видим своё будущее в карьере по специальности, в служении
государственным интересам. Ваша корпорация – самый удачный вариант.
Она богата, вы знаете нас с самой худшей стороны, мы тоже знаем
ваши возможности – поэтому опасаться вам нечего. Ну а вы… вы для
нас как высшие силы – от вас не скрыться. Согласитесь, даже не все
ваши служащие знают то, что знаем мы.
– Это точно, не все в курсе, что за
служебную провинность можно отправиться в командировку на охоту и
рыбалку в дальние края, – засмеялся отец. – Но вы, наверное, и сами
понимаете – для того, чтобы доверять вам, этого маловато.
– Согласен. Но у меня есть
информация, которая может быть полезной для вашей интеграции в
официальную… или, скажем так – близкую к правительству структуру.
Предполагаю, это вам крайне необходимо.
– И какая же это информация? – в лоб
спросил отец.
– О незаконном поступке действующего
чиновника высшего ранга, конкретно директора ФСБ Фурцева, – ответил
Кравцов. – Возможно, это поможет вам установить с ним неформальные
и даже дружеские отношения. В дальнейшем это может способствовать
вашему внедрению в круг людей, приближённых к правительству и даже
к самому президенту.
– Что-то вы сами себе противоречите,
– покачал головой отец. – Незаконный поступок Фурцева поможет нам с
ним подружиться? Звучит странно, если не сказать абсурдно.
– Я его за этот поступок не осуждаю.
Сам бы поступил так же, хотя за это полагается пожизненное
заключение. Разные бывают ситуации, неоднозначные, – невесело
поведал Кравцов. – Вот вы же нас с Лёшей тоже незаконно выбросили в
тьмутаракань, хотя за это трудно вас осуждать. Вы ещё милосердно с
нами поступили, другие бы просто прикопали где-нибудь под
ёлками.