— К концу этой недели, ваше величество. В крайнем случае — к началу следующей.
— Ладно. Как только что-то узнаешь, сразу же ко мне, без доклада, — сказал король. — Но если новости окажутся не слишком обнадеживающими, — тут его величество изволил скрипнуть зубами, — пусть подготовят варианты, куда можно перенести мою бедную дочурку, чтобы это не создавало таких неприятностей.
Отдав приказание, король отпустил секретаря и углубился в бумаги. И хотя глаза монарха смотрели на четкие печатные буквы очередного доклада, видели они совсем другое — белокурое личико спящей девочки, которая могла бы выйти замуж за тавихарского принца, а вместо этого который год лежит почти без чувств. Если бы малютка Розалия проснулась сегодня, то как бы она удивилась! Ее братишки и сестренки, которых она помнит малышами, сейчас выглядят старше нее и уже сами обзавелись детьми. А ей так и осталось пятнадцать.
Азорус ощутил приступ бессильного гнева. Сейчас он готов был лично придушить всех бестолковых Хранителей, которые все никак не снимут проклятье с его несчастной дочери!
Тем временем в Нисбурге Анита упорно тащила деревянную ступенчатую лестницу, желая просмотреть бумаги, хранящиеся в коробках на шкафу. Мангер дал срочное задание — подготовить внеочередной отчет для проверяющих. Анита всегда хорошо справлялась с такими заданиями, убедительно расписывая непрестанные и тяжкие труды ее начальника по расколдовыванию принцессы Розалии, так что Мангеру оставалось лишь поставить свою подпись.
Крошка Винни только что пришел с улицы, принеся на воротнике своей необъятной куртки с меховой опушкой ворох снежинок — довольно красивых и узорчатых, если бы здесь все давно не привыкли к снегу и не перестали удивляться красотам зимы.
Он повесил свою куртку на вешалку и сел за стол, намереваясь согреться чашкой горячего чая, но тут Винни увидел, как распахивается боковая дверь, и в нее пытается пролезть Анита, да еще протащить лестницу.
— Давай помогу. — Практикант резко и неловко поднялся из-за стола, стукнувшись об него коленом.
— Да я справлюсь, — махнула рукой Анита, глядя сочувственно на его залившееся краской лицо. Но Винни уже взял лестницу из ее рук, поднял, словно картонную, и деловито поинтересовался:
— Куда поставить-то?