Что ж, ему хватило ума не перечить
моим словам. Это меня приободрило. У нас есть шанс спастись.
Пока обвинитель не засыпал беса
вопросами, я перетянула внимание на себя.
— Вы осмотрели тело моего почившего
супруга? — поинтересовалась я. — Нашли на нем следы насильственной
смерти?
— Чего? — захлопал ресницами
обвинитель.
— Следы убийства, — я закатила глаза.
До чего непонятливый! — Рану от кинжала, например.
— Нет, ничего такого на его теле не
было, — вынужденно признал обвинитель.
— Ну вот, — всплеснула я руками, —
что и требовалось доказать – Великий Дракон умер от старости.
Пришло его время. Нельзя вечно обманывать смерть. Будем честны, он
и так прожил дольше положенного.
Меня слушали, открыв рты. В какой-то
момент я поймала на себе взгляд Агэлара. Его лицо по-прежнему было
бесстрастно, но в глазах плясали веселые чертята. Моя речь
произвела на него эффект.
Писатель Ярослав Гашек говорил, что
«хороший юрист заставит вас поверить даже в то, что человек укусил
собаку, хотя было наоборот». Я, может, еще не совсем юрист, но
училась на отлично.
Вот только обвинитель не желал так
легко сдаваться. Он привык побеждать.
— Твои увертки не помогут, женщина, —
возмущенно сопел он. — Ты виновна. Признай это!
Обреченно вздохнув, я использовала
свой последний козырь:
— То есть вы настаиваете, будто
Великий Дракон был настолько немощен, что с ним справилась хрупкая
женщина?
Обвинитель аж побледнел, а вместе с
ним и все лорды-судьи. Сказать такое – оскорбить Фейсала. А это
даже после его смерти сделать страшно. Все же он здорово их
выдрессировал.
Я нарочно поставила вопрос таким
образом. Признав меня убийцей, лордам придется одновременно
признать, что их Великий Дракон был слабаком. Кто из них решится на
подобное? Я заглянула в лицо каждому из двадцати и увидела, что
таких дураков нет.
Зрители снова заговорили, и зал
наполнился гулом. Ситуация вышла из-под контроля. В таком формате
суд продолжаться не мог, всем нужно было время переварить
информацию.
И тут с кресла встал Агэлар. После
смерти Фейсала он был старшим в роду Драгонов, а значит, и главным
на суде.
— Мы услышали достаточно, — заявил
он. — Лорды удаляются для совещания.
Вслед за ним поднялись все судьи.
Один за другим они покинули зал, и потянулось ожидание.
Это был самый быстрый суд на моей
памяти. Никакого опроса свидетелей, разбора улик и заключительных
речей обвинителя с защитником. Одним словом, все не так, как в моем
мире. Здесь, в Алькасаре, с обвиняемыми не церемонились.