— Опоздал, — сказал я, — Они в три
ночи, примерно, куда-то выдвинулись. Сказал бы точнее, если бы до
этого сообщил за чем наблюдать.
— Вернутся скоро, так что не
переживай. Все учтено давным-давно. Не первый раз замужем, — ничуть
не расстроился Цемент и весело хохотнул.
— И какова моя доля? — решил
прояснить выгоды от предстоящей операции. Вообще, считал ее бредом,
там спецназ ФСБ, матерые ребята, которые прошли не одну и не две
горячих точки, тренированные до жути. И они отдадут нам технику за
красивые глаза? Ага-ага. Скорее уж именно эти бойцы сделают всем
вокруг «фаталити», как говорил Цемент, чем умрут сами.
Но решил со своим скепсисом не лезть,
все-таки мало я еще знаю окружающую действительность, опять же
вирус инопланетный. Может, помогает лекарство моего визави, а может
и дело в другом. В чем? Например, нет никакой болезни. Зачем
выдумывать ее? Тоже не могу сказать точно, но знаю одно, ночью те
же эфэсбэшники признаков недомогания не высказывали, на броню опять
же залетели резво, профессионально.
— Не обману. Процентов тридцать-сорок
дам, все зависит от того, как себя проявишь. Понимаю, что много, но
я никогда не жадничаю, когда речь идет о таких вещах, тем более,
если выживешь — ты новичок, а новичкам в Улье почет, уважение,
слава и куча всего. Обидишь — Улей накажет. Это один из нерушимых
законов Стикса.
— А как же менты, которых ты грохнул?
— вспомнил я вчерашний инцидент, вот не вязался подобный поступок у
меня с благородством и честностью. Сам же боролся всю ночь с
желанием Цемента завалить. Не раз и не два уже готов был, но
любопытство пересилило.
— Да что ты привязался сегодня с
этими ментами, хрен бы с ними. Запомни — за муров ответки нет. Даже
за свежих. Уж лучше пусть так.
— «Муры» — это менты?
— Почти что. Муры — это бандиты,
отморозь хуже всех тварей, которых земля носит. Сегодня он с тобой
с одного горла хлебает, завтра уже в ошейнике продавать тащит, —
обозлился усатый, — И завязывай на мозги капать ими. Менты,
менты…
— Да не вопрос. Уточняю же, —
осклабился я, решил перевести тему на другое, — Можешь рассказать
еще о вашей жизни?
— Ты не спешишь? В чем смысл моих
рассказов, если ты часов через пять будешь хотеть лишь сожрать
ближнего своего?
— Зато потом, если что, лишний раз
языком чесать не придется. Или нам уже выходить?