— Да
подавись! — он сунул в переноску тапок,
в этот раз левый.
Ехать
в метро с рюкзаком, собакой и спиннингом
было неудобно, но калечить новенького
форда на проселочных дорогах Денис не
собирался.
В
кассу автовокзала змеилась длинная
очередь. Прямо перед Ивушкиным стоял
интеллигентного вида мужчина в очках,
недорогом, но чистом и отглаженном
костюме. Он раздражал капитана, несмотря
на свою внешнюю благонадежность. Когда
мужчина снял запотевшие очки, чтобы их
протереть и стянул маску на подбородок,
Денис понял, почему лицо типа казалось
знакомым. Уже год рабочий день капитана
начинался с этой морды. Фоторобот Эдуарда
Моховецкого, опасного рецидивиста,
объявленного в федеральный розыск,
висел на входе в дежурку, и надо сказать,
что художнику портрет удался. «Почему,
почему он попался мне?!!! За что?! Господи,
в чем я перед тобой провинился?!», —
мысленно возопил Денис, но вслух не
сказал ни слова. Озверевший Ивушкин
молча, с размаху долбанул уголовника
по голове чехлом со спиннингом за
тридцать семь тысяч рублей. В чехле
что-то хрустнуло и это стало последней
каплей. Капитан с криком: «Стоять, это
полиция! Сволочь, ненавижу, будь ты
проклят!» одной рукой размахивал
удостоверением, а другой со всей дури
лупцевал уголовника остатками рыболовной
снасти. На воротнике рубашки у рецидивиста
клещом болталась Белла. Дверь переноски
не остановила отважную валькирию,
кинувшуюся спасать своего избранника.
Моховецкий скрючился на полу, закрыв
лицо руками. Беллины челюсти работали
как степлер, с таким же характерным
клацаньем. Очередь рассосалась
молниеносно.
«Сгорел
сарай, гори и хата, — мрачно думал
капитан, связывая руки задержанному
дорогущим кожаным ремнем, — тридцать
семь тысяч спиннинг, плюс пять штук
ремень, плюс выходные Белле под хвост».
Очень хотелось от души пнуть Эдика, но
вокруг было много свидетелей и он
сдержался. Подняв уголовника за шиворот,
посадил в кресло. Сам сел слева, на
сиденье с правой стороны запрыгнула
Белла.
«Слава
Богу, не сдох», — Ивушкин старался не
смотреть на Моховецкого, чтобы не впасть
в новый приступ бешенства. Вид у
рецидивиста был плачевный. Спиннинг в
сочетании с болонкой дали ошеломительный
эффект. Казалось, что дядю всеми сторонами
попытались запихнуть в шредер, а он не
влезал и сопротивлялся. Эдик же решил
что капитан псих и даже дышал через раз.
К приехавшему наряду уголовник кинулся
как к семье, с которой его разлучили в
младенчестве. Только Белла расстроилась,
когда поняла что жертву уводят и
развлечение закончилось. Коллеги
смотрели на капитана с уважением, но он
этого не замечал. В капитанской душе
мировым океаном разливалось отчаяние.
Дурдом обещал быть вечным.