Выпрямилась в полный рост и медленно обернулась. Колени ослабли и подогнулись.
Нашли. Выследили и теперь больше не позволят здесь находиться. Увезут и доложат отцу. Хотя, скорее всего, ему уже хорошо обо всем известно.
- Следуйте за мной, - поговорил жуткий и всегда мрачный помощник отца.
Задышала глубже. Не паникуя. Убеждала себя, что ничего плохого не сделала. Проблем не возникнет и мои опасения беспочвенны. Взяла эмоции под контроль и заговорила ровным голосом:
- Мне нужно помочь человеку. Это займет всего несколько минут.
Никифор Федорович не справится. Не сможет без моей помощи вернуться к себе в квартиру. И даже если они будут против, я не отступлюсь. Костьми лягу, но не брошу старика.
- Ждем в машине, - обернувшись, сказал Бекзат, пронзив меня своим хищным, устрашающим взглядом, - Пять минут, - добавил он и тяжелой походкой направился к черному джипу, стоящему в тени у тротуара.
Интуиция подсказывала, что люди отца здесь появились не просто так. Имелась явная на то причина. Тревога и волнение подавляли мою стойкость и выдержку. Нужно было взять себя в руки, не показывать перед отцовскими прихвостнями свою слабость. Криминальный мир не терпит слабаков… Раздавит, перемелет и выплюнет, как израсходованный материал. А мне… Мне нельзя быть слабой. По статусу не положено.
Натянула на лицо привычную каменную маску и направилась в сторону, где по-прежнему сидел дедушка и с тревогой смотрел на меня и моих спутников.
- Не спрашивайте, - тихо произнесла, приблизившись к нему, - Я все равно не смогу ничего рассказать, - нахмурившись, он только лишь кивнул, не пытаясь лезть ко мне в душу, - Не волнуйтесь, со мной все будет хорошо. Это семья, - произнесла, внося некую ясность, едва не смеясь над собственными словами.
Семья - это самые дорогие и близкие. Любящие друг друга люди. А у меня? У меня ничего этого не было.
С детства окружал один криминал, бандиты и запах опасности.
Ненавидела до глубины души, до горьких слез тот факт, что родилась в семье криминального авторитета. Во всем и всегда винила отца. Проклинала день своего рождения, но изменить ничего не могла. Родителей не выбирают...
Старик снова кивнул. Поднялся и, опираясь на свою трость, позволил себя увести к дому.
Увидимся ли мы с ним еще? Не знала. От обиды на глаза навернулись слезы. Была почти уверена, что мне запретят появляться в этом районе. И я лишусь человеческого тепла, что обрела, находясь рядом с абсолютно посторонним для меня человеком.