Поверхность воды отразила моё лицо — о, так это и правда я.
Волосы всклокочены, правда, и так грязны, что их льняной цвет не
сразу поймёшь. Но в остальном я была рада увидеть себя такой, хоть
и чумазой, но с гладкой кожей, здоровой — красивой. Я улыбнулась
себе и помахала рукой. Цепь зазвенела.
На вид вода казалась чистой. Попробовала её сначала рукой —
холодная. Ну ничего, воспаление лёгких мне не грозит, до завтра
заболеть вряд ли успею. А если вдруг повезёт всё это пережить, то
болеть буду потом, а значит, сейчас и волноваться об этом не
стоит.
Я бросила взгляд на Дэбрэ. Он смотрел на меня, скрестив руки на
груди. Лицо казалось бесстрастным, почти неживым.
— Залезайте внутрь, Майри.
— Сейчас. Подождите немного.
Я наклонилась и тщательно сполоснула ладони, наполнила их чистой
водой. Уже вечность хотелось пить, но не то, что окажется в бочке
после купания в ней в грязном платье, конечно. Вдоволь напившись, я
осторожно села на край и опустила внутрь ноги — бррр, как холодно.
Потом вечность путалась в длинном платье, в цепях, соединяющих
браслеты, в общем, пришлось повозиться. Ноги у меня, разумеется,
тоже оказались страшно грязны, так что я правильно сделала, что
напилась сразу.
Наконец-то я забралась внутрь полностью, встала. Холодновато,
конечно. Уровень воды поднялся почти до бортика бочки, мне — по
плечо. Платье было открытым, со спущенными рукавами — Майри с бала
в таком виде, что ли, забрали? — так что снаружи должно было
казаться, что я сижу в этой бочке вообще голышом.
Ткань промокала, и пузырьки воздуха поднимались наверх. Я уже
начала мёрзнуть, но решила, что буду считать своё положение
терпимым. Да, я стою в бочке с холодной водой, но поводов для
паники нет. Разумеется, до тех пор, пока меня не станут топить в
этой чёртовой бочке.
Дэбрэ смотрел на меня со странным выражением лица и, кажется,
даже не мигал. Он выглядел бледноватым, словно это его погрузили в
холодную воду. Синева щёк — ему, похоже, следовало бриться дважды в
день — точно стала заметней.
Не знаю, чему он там удивлялся, но мне становилось всё холодней.
Раньше сядешь — раньше... Ну, вы помните эту пословицу.
— Ну и, — спросила я у него, — что мне теперь делать?
Он упорно молчал — я стояла в бочке с водой. Если бы не крайняя
серьёзность моей ситуации, то я бы сказала: ну прямо
царевна-лягушка и Иванушка-дурачок, забравшийся в самую топь за
стрелой, выпущенной в поисках невесты. Думаю, в момент встречи с
суженой глаза у Иванушки стали намного круглей, чем у лягушки. Вот
примерно такой же взгляд был у Дэбрэ. Он смотрел на меня, будто я —
дивное диво.