– Госпожа Ольга? – ровно через десять минут в моей комнате
стояли заспанные Марта и Настя. – Вы хотели нас видеть? – женщина
зевнула в кулак.
– Вы жить хотите? – задала вопрос прямо в лоб. Девочка тихо
вскрикнула и спряталась за тощей гувернанткой. – Вы очень не
вовремя прибыли в этот дом. Дознаватель хотел убрать лишь меня, не
зная, что есть ещё одна наследница, а сейчас и вы в опасности. Если
хотите жить, то предлагаю слушаться меня во всём. Взамен я вам
обещаю сытую жизнь и хорошее жалование.
– Хорошо, – подумав, ответила гувернантка. – Что вы придумали?
Бежать?
– Да, вы прозорливы, фрау Марта.
– Что от нас требуется? Нам нужны наши платья, – она указала на
свой кремовый халат, подвязанный широким поясом.
– Одежду захватил, – из воздуха выпал комок, состоящий из
вещей.
– Теодор, а это мысль, – я поднялась и задумчиво посмотрела в
окно. – Нужно переодеться, да так, чтобы нас мать родная не узнала.
Доставай всё, что у тебя есть из одежды, обуви, шпилек, шляпок,
цветочков, чулочков. Будем преображаться.
– Но это недопустимо! – недовольно ворчала Марта, видя, что я
сделала с шикарным бальным платьицем её подопечной. – Сейчас все
будут принимать девочку за деревенщину или дочку купца.
– Это то, что нам нужно, – прошептала я, повязывая платок на
голову моей подопечной и пряча под ним красивые локоны. Опрятный
ребенок из среднего сословия.
– Но вы испортили очень дорогое платье, оборвав все нижние юбки
и не… Что вы задумали? – ворчащая Марта заметила, что я иду к ней с
одним из своих нарядов. – Я честная вдова и не намерена менять
чёрный наряд на это яркое непотребство!
– Марта, милая, – зашипела я, теряя самообладание. – Мы сейчас
все переоденемся и тихо уйдём отсюда. Только я всё больше склоняюсь
к мысли, что вас мы оставим в доме доктора на растерзание Филимону
Ильичу. Он из ваших нервов верёвки совьёт. Вы хотите своими
капризами навредить Настеньке? – мы обе перевели взгляд на её
подопечную.
– Нет, я никогда не позволю… – голос Марты дрогнул, и она сдала
позиции. – Как вы хотите меня нарядить? – сколько же пренебрежения
в её голосе. Ох, как бы не намучиться с ней потом. Женщина вынула
из кармана ужасного вида очки в роговой оправе, затем ещё какие-то
безделушки и сверху положила бумаги. – Пусть пёс отвернётся.
– Больно надо, – зверь даже зубами клацнул. – Худая, как спичка.
Жирка нет, не вкусная, – засмеялся тот и положил голову на
кровать.