Я вернулся в ванную и махнул рукой, разрешил невидимке
выходить.
- Садись, - шёпотом сказал я и указал на стул у кровати.
- Шизанутая ушла? - максимально точно описала она
следователя.
- Да… Вроде.
- Вроде? У меня… - она запнулась. - У меня время выходит!
Я бросил взгляд на антрацитовый браслет.
- Сколько осталось?
- Было шесть, когда я им позвонила. Сказали, что если за два
часа не скину хвост - они взорвут браслет. Так что до восьми я
должна им позвонить.
- Как они узнают, что ты им не соврала?
- Э… не знаю. Но у них, типа, тут есть глаза и уши. Вроде они
могут прослушивать радиопереговоры и о перемещениях патрулей знают
и всё-такое…
Что-то не сходилось. Знай они о патрулях, то невидимка бы не
нарвалась на один из них.
- Чем ты занималась всё это время?
- Ерундой всякой: людей фотографировала, крала телефоны и
выкачивала с них данные… Но в основном просто по пустым зданиям
шкерилась.
На улице по-прежнему было пусто, но выходить невидимке было
нельзя. Я подозревал, что фельдъегери не ушли, а устроили засаду
неподалеку. Не найдя делинквента в доме, они стали наблюдать за
входом в надежде, что тот попытается выскользнуть, когда опасность
минует. А там его уже можно тихо подстрелить дротиком с
транквилизатором.
Невидимка нервно посмотрела на часы.
- У меня полчаса осталось…
- Успеешь.
- А что… эм… с просьбой?
От агрессивного настроя с прошлой встречи не осталось и следа.
Невидимка сидела на стуле плотно сжав ноги и положив ладошки на
колени. Ни дать ни взять прилежная ученица. Только если не
заглядывать в сумку: электрошокер и шприцы, поди, по прежнему
там.
- Нора… в процессе, как и я. Сегодня я намерен встретится с
человеком, который тебе поможет.
- Он сможет снять браслет?
- Нет. Но он найдет того, кто сможет.
- И как быстро?
- Как получится.
- Но если они найдут ментаскопа, то меня вывезут!
- Стоп-стоп! Найдут… ментаскопа? ИМОС ищет именно его?
- Ага!
Особый класс - те, чьи способности настолько ценны, редки или
сильны, что их приравнивают к объектам стратегическим значения.
Сейчас в стране почти семи тысяч эсперов, но лишь несколько
десятков считаются особым классом. Ментаскопы - самые
малочисленные. Их можно пересчитать по пальцам одной руки.
Особенно, если ты токарь, однажды пришедший на работу пьяным - на
всю страну двое.
Касаясь человека, ментаскоп мог получить неограниченный доступ к
воспоминаниям с самого раннего детства. Однако кратковременную
память и мысли прочитать нельзя. Было и другое ограничение:
ментальный мост напоминал двухстороннее шоссе, отчего прошлое
эспера тоже становились открытым. Шпион, чью память решили бы
распотрошить, мог узнать в сотни раз больше, чем до этого. Поэтому,
за каждым закреплена своя сфера: один работал только на Минздрав,
другой только на ФСБ и Минобороны. И судьба объектов последнего
была незавидной. Проверка ментаскопом гарантировала заключение без
права переписки. Официально. Неофициально на человека выписывали
Белый Лист - санкционированный Президентом, Генпрокурором и
Председателем Верховного Суда приказ об эрадикации. Что ни говори,
а власть любит эвфемизмы.